Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Написанные Иосифом Джугашвили осенью 1912 г. статьи все публиковались в «Правде» и были связаны с выборами. 19 октября за подписью «К. Ст.» появилась заметка «Воля уполномоченных», подводившая итоги голосованию выборщиков 17 октября: все шесть избранных принадлежали к социал-демократам, трое большевиков и трое меньшевиков. Кроме того, как утверждал «К. Ст.», «собрание уполномоченных приняло подавляющим большинством определенный наказ депутату, наказ сторонников „Правды"», то есть тот самый наказ, написанный им самим. В связи с этим он ставил вопрос: как теперь поступят меньшевики-ликвидаторы – «если ликвидаторы все-таки осмелятся выставить своего кандидата в депутаты, то как быть с наказом, который ведь должен проводить депутат […] Антиликвидаторский наказ, проводимый ликвидатором, – дойдут ли до такого позора наши ликвидаторы?». 24 октября «К. Ст.» более обстоятельно развивал те же соображения в статье «К итогам выборов по рабочей курии Петербурга». В финале статьи автор, полемизируя, как обычно, с ликвидаторами, назвал кандидатом сторонников «Правды» А. Е. Бадаева. 25 октября снова за подписью «К. Ст.» в статье «Сегодня выборы» он выступил против соперничавших с социал-демократами кадетов, которые «как представители либеральной буржуазии строят свое будущее на эксплуатации человека человеком, эксплуатации – правда – подчищенной, но все-таки эксплуатации» [545].

Еще раз об этих выборах Джугашвили написал для «Социал-демократа» в январе 1913 г. Статья «Выборы в Петербурге (Письмо из С. – Петербурга)» [546]примечательна тем, что под ней впервые появилась подпись «К. Сталин». Отталкиваясь от придуманного два года назад псевдонима, намекавшего на имя неверной возлюбленной (К. Стефин), Джугашвили наконец придумал себе имя, под которым вошел во всемирную историю [547]. По иронии судьбы это случилось за полтора месяца до фактического окончания его карьеры как революционера-подпольщика.

В партийных кругах позднее существовал слух, будто бы псевдоним был взят по имени еще одной возлюбленной Сталина, большевички Людмилы Сталь [548]. Людмила Николаевна Сталь была дочерью фабриканта Фроима Заславского, так что и у нее фамилия Сталь являлась партийной кличкой. Вступив в революционное движение в 1897 г., она работала в Петербурге, Одессе, Курске, Москве, Екатеринославе, то есть совсем не в тех городах, где протекала деятельность И. Джугашвили; с 1907 г. находилась в эмиграции, жила в Париже. Не удалось обнаружить указаний на их знакомство до 1912 г., когда появился псевдоним Сталин, нет и точек соприкосновения их биографий в эти годы [549]. Сам Сталин в 1933 г. на вопрос американского интервьюера о происхождении своего псевдонима «несколько смущенно улыбнулся и сказал: это имя дали мне товарищи в 1911 или, кажется, в 1910 году. Они считали, что имя это ко мне подходит» [550]. Ничего не объяснив корреспонденту, советский диктатор будто по давней привычке к конспирации не сказал ни слова правды: псевдоним появился не в указанные им годы, а в начале 1913 г. и придумал его он сам.

Препирательства с Н.Г. Полетаевым о публикации в «Правде» «Наказа петербургских рабочих своему рабочему депутату» показывают, что заявление биографов Сталина о том, что он руководил тогда изданием газеты, являлось очередным преувеличением, призванным закамуфлировать неприятную реальность. Во-первых, как заметил в разговоре с Ф.Чуевым В.М.Молотов, Коба не мог руководить газетой чисто технически: как нелегал он не мог регулярно приходить в редакцию (см. док. 7). Г. И. Петровский также вспоминал, имея в виду скорее не осень, а зиму 1912/13 г., что «живя нелегально и скрываясь по квартирам депутатов, редактировать „Правду" тт. Сталину и Свердлову оказалось трудно» [551]. Молотов, вернувшийся из вологодской ссылки, где он разминулся с Кобой, с весны и до ареста в октябре 1912 г. исполнял обязанности секретаря редакции газеты [552]. Той осенью они познакомились и даже жили на одной квартире, причем Коба увел у Молотова девушку, некую Марусю (см. док. 7).

В редакции «Правды» Коба как представитель ЦК имел определенное влияние, но его мнение было не единственным и не решающим, не было абсолютным и мнение Ленина. Более того, как раз в дни выборной кампании отношения обострились. Ленин в письме, написанном в первой половине октября (точная дата не известна), отчитывал редакцию и выразил «свой протест» против поведения руководства большевистских газет («Правды» и «Невской звезды») «в критическое время», каковым объявлял думские выборы. Он считал несомненным, что «громадное большинство» столичных рабочих идет за подлинными марксистами, то есть большевиками, а им пытаются «навязать» кандидата от ненавистных Ленину ликвидаторов, «кандидата каких-нибудь трех, пяти, десяти группок интеллигенции и горстки рабочих». Более того, Ленин намекал, что подозревает редакцию «Правды» в сговоре с ликвидаторами и закулисных интригах, «как нам пишут из Питера стороной, ибо коллегия «Правды» не удостаивает упорно нас ответом» [553]. Кажется вероятным, что «писать стороной» мог как раз Джугашвили.

По всей видимости, в сентябре и октябре 1912 г. основным делом Кобы были именно выборы. 1/14 декабря Ленин и Крупская в написанном химическими чернилами письме Васильеву, убеждая его приехать за границу во избежание провала, замечали, что он «самое главное уже сделал» (см. док. 32). Сложно судить, насколько заметным было влияние Кобы в предвыборной кампании, но результат получился удачный: от Петербурга в Думу прошел большевистский депутат, поддержанный сторонниками «Правды» молодой рабочий А. Е. Бадаев.

Даты собраний, на которых присутствовал Василий, и его газетные статьи на текущие актуальные темы свидетельствуют, что между 4 и 25 октября он находился в Петербурге. Он держался очень конспиративно, столичная полиция его до конца октября так и не заметила. Должно быть, он менял квартиры. Кроме квартиры Молотова известно также, что Джугашвили жил на квартире присяжного поверенного А. П. Лурье и его жены Татьяны Словатинской, где жил также А. А. Сольц. [554]Вероятно, в этих числах Коба забрал партийные деньги, которые хранились у арестованной летом Е. Д.Стасовой и которые она при аресте успела передать своему брату («Брат тотчас приехал в участок, и я успела передать ему деньги (часть была партийных денег), различные адреса и дела. Через него о моем аресте товарищи были тотчас уведомлены, и т. Сталин (Коба) имел возможность получить у брата деньги» [555]). На фоне обострившихся тогда финансовых проблем партии это было немаловажно.

В связи с теми же думскими выборами в конце октября Коба ненадолго приехал в Москву. Там по рабочей курии был выдвинут депутатом Роман Малиновский, пользовавшийся большим доверием ленинской группы, не подозревавшей в нем провокатора. Весной 1912 г. они с Кобой разминулись в Москве, в конце октября состоялось их личное знакомство [556].