Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Поведение Джугашвили инспекторы все чаще характеризовали как плохое. Однако записи о проступках не показывают, что инспекторы особенно следили и преследовали именно его и видели в нем заводилу ученического неповиновения. Не он один получал низкий балл за поведение. Важно, чем Джугашвили не грешил: в отличие от других он не попадался пьяным, не дрался, не совершал ничего похожего на хулиганство. Все его проступки относились к чтению и отстаиванию своих элементарных прав. А это более чем естественно для двадцатилетнего молодого человека, которому запрещают даже читать обыкновенные, выходящие в городе газеты, ходить в театр или цирк. Для сравнения скажем, что за его однокашниками водились порча имущества семинарии, курение табака, далекое от примерного поведение в церкви. Один из семинаристов пришел в церковь совершенно пьяным. Многие ученики грубили и читали недозволенное, довольно часто семинаристы попадались в нетрезвом виде. Доримедонт Гогохия взял отпуск для поездки домой в Гори, вместо этого в Тифлисе пошел в цирк, ночью вернулся в семинарию, на требование инспектора не явился, а уехал в Гори. Трое первоклассников ходили в винный погреб, один из них напился до бесчувствия и пьяным пришел в семинарию [173].

Говоря о том, как вел себя Сосо Джугашвили в семинарии, следует помнить об одном важном обстоятельстве. По бедности семьи он получал пособие на учебу из епархиальных средств. Казенное содержание означало не выплату ему стипендии, а освобождение от платы за обучение и проживание в стенах семинарии. Едва его зачислили в семинарию, как он подал ректору «нижайшее прошение» о приеме его хотя бы на полуказенное содержание. Что и получил незамедлительно, причем ректор архимандрит Серафим в резолюции пометил: «грузин» (см. док. 2). Видимо, это служило дополнительным мотивом поддержать юношу. 29 сентября Сосо еще раз обратился к ректору, ссылаясь на бедность матери, просил выдать ему зимнюю одежду. Ректор распорядился дать пальто и пару обуви (см. док. 5).

Во втором классе Джугашвили подал прошение о зачислении на полное казенное содержание (см. док. 13), но, как явствует из записи в журнале Общего педагогического собрания Правления Тифлисской духовной семинарии за 12 и 15 сентября 1895 г., его не получил [174]. Из журнала не ясна причина отказа, но, видимо, он продолжал получать прежнее половинное содержание. В ведомости о его оценках за пятый класс значится, что он находится на казенном содержании [175], на допросе в Бакинском ГЖУ 26 марта 1910 г. он также показал, что воспитывался на казенный счет (см. гл. 18, док. 44). Решение о выделении казенного содержания принимало руководство семинарии, таким образом, Иосиф Джугашвили находился от него в гораздо большей зависимости, чем семинаристы из обеспеченных семей. Чтобы не лишиться казенной поддержки, он должен был хорошо учиться и хорошо себя вести.

А с тем и другим становилось все хуже. Поведением его инспекторы были недовольны. Отметки оставляли желать лучшего. В пятом классе преобладали тройки, слегка разбавленные четверками и двойками. В фонде Сталина имеется фотокопия страницы из журнала с оценками Иосифа Джугашвили за пятый класс [176]. В ней проставлены отметки по четвертям, включавшим по два или три месяца (сентябрь/октябрь, ноябрь/декабрь, январь/февраль, март/апрель/май 1898/99 учебного года) и годовые. Баллы следующие (через запятую указаны оценки за четверти):

Священное писание – 3, 2, 3, 3, годовая – 3. Основное богословие – 4, 3, 4, 3, годовая – 3. Догматическое богословие – 3, 2, 3, 3, годовая – 3. Практическое руководство для наст[оятеля] – 2, 3, 3, 3, годовая—3. Гомилетика—3, 3, 3, 3, годовая—3. Литургика – 2, 3, 2, 3, годовая—3. Русская церковная история (по полугодиям) – 3, 3, годовая – 3. История и обличение раскола—3, 3, 3, годовая – 3. Дидактика—4, 4, 3, 4, годовая – 4. Древние языки (только за первые две четверти) – 3, 3, годовая – 3. Грузинский язык (первая и последняя четверть) – 3, 3, годовая – 3. Церковнославянский язык – 3, 3, 3, 3, годовая – 3. Церковно-грузино-имеретинское пение – 5, 4, 3, 4. Поведение (по месяцам) – 3, 3 с двумя минусами, 4 с двумя минусами, 3, 3 с минусом, 3 с плюсом, 4, 3, годовая – 3. За сочинение выведен экзотический балл 225.

В этот учебный год за Джугашвили числилось 126 пропущенных уроков по уважительной причине (очевидно, по болезни), больше всего он пропустил в январе и феврале – 36 и 35 уроков, 13 уроков пропустил в марте, и с тех пор пропусков не значилось. [177]Таким образом, нет причин полагать, что он забросил занятия к концу учебного года.

Отсюда видно не только очень посредственное усердие Сосо Джугашвили к занятиям, но и еще два момента. Во-первых, в пятом классе в программе не осталось общеобразовательных предметов, изучали только специальные церковные дисциплины. Во-вторых, Джугашвили проучился полный год, весь класс, получив итоговые баллы за последнюю четверть и за год. И здесь мы подходим к вопросу о том, когда и как он покинул семинарию.

Известная и официально признанная версия, что он был исключен из семинарии за революционную деятельность, восходит к самому Сталину (см. док. 35) и много раз повторена мемуаристами, «припоминание» которых соотносилось с появлением публикаций в историко-партийной печати.

К тому времени Джугашвили действительно уже был членом не невинных кружков семинаристов, а полноценных революционных организаций. Согласно официальной биографии Сталина, в августе 1898 г. он вступил в «Месаме-даси» [178]. Это неплохо согласуется с эволюцией его успеваемости и поведения в семинарии, однако на каком основании временем его вступления был сочтен август, не ясно. «Месаме-даси» в 1898 г. вошла в созданную в марте этого года Российскую социал-демократическую рабочую партию. Присоединились к партии и другие тифлисские социал-демократические кружки. Точная хронология этого вхождения остается неисследованной, но в любом случае членство Джугашвили в «Месаме-даси» было непродолжительным, перейдя в членство РСДРП. Но и после слияния вошедшие в партию группы какое-то время продолжали сохранять некоторую автономию (быть может, уместнее говорить о разобщенности). Тогда же Сосо Джугашвили начал вести занятия в социал-демократических рабочих кружках, участники которых вспоминали позднее о том, что видели его еще в семинарской форме (см. гл.3, док. 2, 4). Вполне вероятно, что он вел занятия сразу в нескольких кружках, но, пока он оставался семинаристом, число кружков не могло быть велико, у него просто не было времени, ведь ученики весьма редко покидали стены семинарии, а большого числа прогулов за Джугашвили не числилось.

Между тем в копиях документов Тифлисской семинарии не находится решительно никаких подтверждений тому, чтобы политическая активность Иосифа Джугашвили стала причиной отчисления его из семинарии; более того, нет признаков, что она была замечена семинарским начальством. Можно не сомневаться, что если бы такого рода документальные свидетельства существовали, то они были бы непременно использованы творцами официального сталинского жизнеописания. Нет также ни малейших признаков интереса Тифлисского жандармского управления к ученику семинарии Джугашвили. Полицию его политическая неблагонадежность не беспокоила.