Софи Боди–Жандро - История частной жизни Том 5 [От I Мировой войны до конца XX века]

Первые изменения ненадолго произошли после 1914 года: во время войны на многих заводах трудовой договор перестал быть исключительно частным. Производство продукции для нужд войны интересует в первую очередь государство, которое откомандировывает на заводы молодых людей из армии; работодателем для последних является государство, а не патрон, и в отдельных случаях они подчиняются военным властям. Государство, в свою очередь, не может допустить, чтобы производство вооружений прерывалось забастовками. Мальви, министр внутренних дел, вмешивается в трудовые конфликты; Альбер Тома, министр вооружений, распоряжается создать арбитражные комиссии и провести выборы делегатов от цехов. Коротко говоря, в некоторых секторах промышленности война превращает трудовой договор в государственное дело; в этом вопросе, прежде сугубо частном, на первый план выходят интересы государства.

Вот почему война вызвала к жизни идею «возвращения стране» национальных богатств: в программе главного профсоюзного органа Франции — Всеобщей конфедерации труда — в 1921 году появляется термин «национализация», а не «коллективизация», «социализация» или «этатизация», и это не было случайностью. Идея отмены частной собственности в этом контексте не является итогом экономического анализа капитализма, а вызвана войной: некоторые виды йаемного труда представляют интерес для государства. Эта потребность исключительно велика на железной дороге; идея ее национализации формулировалась уже накануне войны: железнодорожные компании так велики, что взаимоотношения рабочих и хозяев обезличиваются, железнодорожники работают в первую очередь для пассажиров, а не для начальства. Всем известны масштабные забастовки февраля и мая 1920 года: компании, готовые бороться с бастующими, вышли победителями, более 20 000 железнодорожников было уволено, и государство не вмешивалось. Предполагалось, что, когда все недовольные будут изгнаны, работа сможет возобновиться на прежних условиях. На деле же это оказалось невозможно: национализация, провалившаяся в 1920 году, была проведена в 1937–м без какого–либо серьезного сопротивления [32] Переговоры, в результате которых был достигнут компромисс 1937 года, проанализировал Жорж Рибейль. .

Захваты заводов Народным фронтом

Решительный разрыв наступает с появлением Народного фронта. Захваты заводов в июне 1936 года вызывают в буржуазной среде настоящий скандал: это было отрицанием частной собственности, покушением на социальную роль патроната, его власть, и это возмущало даже сильнее, чем покушение на его экономические интересы. Вынужденные уступить, хозяева предприятий жаждали реванша. Историки вслед за современниками стали задаваться вопросом о смысле этих захватов: отсутствие требований экспроприации, интереса к бухгалтерской отчетности предприятий и отчаянные попытки запустить работу без участия хозяев говорят лишь о желании рабочих временно удержать завод под контролем в ходе переговоров. Это не самая удовлетворительная интерпретация, потому что в ней важнейший социальный конфликт в нашей истории предстает неким недоразумением — хозяева предприятий отказывались терять собственность, которую рабочие и не требовали.

Вся глубина конфликта становится понятнее, если положить в его основу трудовой договор, природу отношений между работодателем и наемным работником, а предприятие как собственность. Для хозяев то обстоятельство, что предприятия им принадлежат, придает трудовому договору исключительно частный характер. Для рабочих дело обстоит совсем по–другому. Для них завод, пусть даже и чья–то частная собственность, является публичной территорией, где они тоже чувствуют себя в некотором роде «дома». Цех не такая же частная территория, как спальня, поэтому трудовой договор носит общественный характер и является сделкой не между каждым наемным работником и его работодателем (что было бы утопией), а между профсоюзом и хозяевами предприятий. Важнейшее новшество — коллективность договора, и показательно, что это становится правилом лишь с приходом к власти Народного фронта, несмотря на то что соответствующий закон был принят в 1920 году.

В этой ситуации мелкие предприниматели особенно ощутили свою уязвимость. Они упрекали патронат крупных шахт, предприятий черной металлургии и машиностроения, подписавших Матиньонские соглашения [33] Матиньонские соглашения — соглашения, заключенные между Всеобщей конфедерацией французских работодателей (SGPF) и Всеобщей конфедерацией труда (CGT) 7 июня 1936 года во дворце Матиньон, резиденции премьер–министра Франции, при содействии правительства Народного фронта. Это было значимой победой профсоюзов в истории Франции. , в предательстве их интересов; потребовали от Всеобщей конфедерации французских работодателей (SGPF) смены названия и статуса, чтобы иметь в ней больший вес; отказались подписывать со Всеобщей конфедерацией труда договор, касавшийся трудовых конфликтов и их разрешения, потому что видели в нем покушение на свободу предпринимательства. В тех вопросах, где патроны крупных предприятий готовы были пойти на компромисс, мелкие предприниматели проявили непреклонность. Дело в том, что на крупных предприятиях трудовые отношения в силу обстоятельств уже являются анонимными и обезличенными, за исключением отношений рабочих с мастерами и бригадирами. На мелких же предприятиях, напротив, трудовые отношения остаются личными, положение рабочего еще очень схоже с положением слуги. И вот именно это рабочие больше не хотят терпеть.

Лучше всего вклад Народного фронта в становление рабочего самосознания иллюстрирует история, которую я услышал от Бениньо Касереса, одного из деятелей движения «Народ и культура», который был в те времена рабочим в маленькой строительной фирме в Тулузе. Как–то раз в воскресенье он вышел подышать воздухом, мимо его дома проходил патрон. Они обменялись приветствиями, и патрон вдруг сказал: «Кстати, там стоит моя машина, будь добр, помой ее», — на что Касерес тут же ответил: «Извините, мсье, но это не предусмотрено коллективным договором».

Народный фронт вывел наемный труд из частной сферы в публичную. Вводится обязательная процедура решения трудовых конфликтов в суде; он же определяет зарплаты трудящихся. Прямо на предприятиях делегаты от цехов публично выносят на обсуждение проблемы, которые раньше держались при себе. Одновременно с этим, добившись сорокачасовой рабочей недели и оплачиваемых отпусков, рабочие обрели время на частную жизнь. С этой точки зрения современный статус частной жизни восходит к Народному фронту: начиная с этого времени становится предельно ясным не только то, что у каждого человека существует собственный дом и что он имеет право вести там свою частную жизнь, но и то, что производственное пространство — завод, мастерская или офис — является не чьей–то частной территорией, но пространством публичным, где не действуют нормы личных отношений.