Раймон Казель - Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

Бувин расположен километрах в пятнадцати от Турне. Эдуард Английский оказался в большом затруднении: то ли снимать осаду и, потеряв плоды двухмесячных усилий, давать сражение Филиппу VI, то ли оставаться под крепостью, зная, что ее гарнизон на пределе сил, но рискуя оказаться между двух огней в том случае, если французы нападут с тыла. Эдуард пока не обладал тем военным опытом, который позже позволит ему восторжествовать над гарнизоном Кале, остановив вдалеке от города шедшую на помощь Кале армию французского короля. Немецким наемникам осада надоела. Герцог Брабантский, ведя двойную игру, позволил ввезти в Турне провиант и поговаривал о возвращении домой.

Филипп Валуа, зная, что английский король и его союзники желают сражения, не давал им его, предвосхищая тем самым мудрую тактику, заслугу изобретения которой приписывают Карлу V. Усталость начинала одолевать ту и другую стороны. В события еще раз вмешался дом Эно, чтобы добиться прекращения войны. Вдовствующая графиня — сестра Филиппа VI и теща Эдуарда III — направила хорошо знакомого Иоанну Слепому посредника, Людовика Ожимонского, для контакта с обеими армиями. В конечном счете она добилась, чтобы французский и английский короли выделили по три полномочных представителя, которые должны были встретиться для обсуждения условий перемирия в одной часовне в Эплешене. Филипп VI выбрал для защиты своих интересов короля Чехии, графа Алансонского и графа Фландрского. Английскими представителями были герцог Брабантский, граф Гельдерна и маркграф Юлихский.

Эти представители встречались несколько раз. В часовню они направлялись, прослушав мессу и позавтракав. Там они находили графиню Эно, прилагавшую все усилия, чтобы прекратить войну. Однако после трех-четырех бесед дело не продвинулось вперед. Точки зрения сторон слишком противоречили друг другу. Оба короля добавили по два новых дипломата в дополнение к тем, кому уже было поручено защищать их интересы: с английской стороны прибыли епископ Линкольнский и Жан де Эно, от Филиппа VI — епископ Льежский и граф Арманьяка. Благодаря постоянным и непрерывным усилиям Жанны Валуа-Эно они в конечном счете пришли к согласию по нескольким пунктам. Наконец 25 сентября было заключено соглашение, но только временное: оно предполагало перемирие на год и отправку дипломатов в Аррас для переговоров об окончательном мире в присутствии двух кардиналов. Фактически каждая из сторон осталась на своих позициях, и само перемирие было подписано лишь благодаря qui рrо quo : Эдуард полагал, что Аррасский конгресс передаст ему хотя бы Нормандию, тогда как Филипп твердо решил не уступать ни пяди своего королевства.

Иоанн Чешский считал, что может погибнуть в сражении, которое, как предполагали, будет дано под Турне. Поэтому 9 сентября в Пон-де-Бувин он составил свое завещание. Он просил, чтобы его похоронили в аббатстве Клерфонтен близ Арлона. Он советовал оплатить некоторые его долги: прежде всего — парижским горожанам и купцам, потом вельможам, таким, как герцог Саксонский и чехи Петр из Рожмберка и Бертольд из Липы. Свои домены он распределял между сыновьями следующим образом: Чехию, Силезию, Бауцен и Гёрлиц— Карлу, маркграфство Моравию — Иоанну-Генриху, Люксембург и французские лены — Вацлаву. Возможно, составляя это завещание, Иоанн предчувствовал, что ему суждено умереть в сражении между французами и англичанами. Однако ему оставалось жить еще несколько лет.

Договорившись об эплешенском перемирии, Иоанн Слепой сразу же покинул Филиппа VI Валуа и вернулся в свое графство Люксембург. Слепота вынуждала его вести более оседлую жизнь, чем прежде. Однако он не пребывал в бездействии. Он старался повысить экономическое благосостояние графства и основал в самом Люксембурге ежегодную ярмарку, назначив ее на 23 августа. Он решил, что купцы, которые повезут туда товары, на две недели будут освобождаться от таможенной пошлины. Он по-прежнему занимался расширением своих доменов. Так, 11 ноября 1340 г. он купил у Тьерри Гейнсбергского, графа Лоосского, из-за которого в свое время у него произошел спор с льежскими канониками, превотства и шателенства Ивуа, Виртон и Ла-Ферте к югу от Арлона. Тот факт, что Иоанн мог заплатить за них, хотя бы частично, сразу, доказывает, что он был не настолько беден, как любят говорить некоторые историки.

Несмотря на привязанность к своему графству Люксембург, Иоанн провел там всего два месяца. В конце ноября или начале декабря он выехал в Чехию. Он проехал через Тюрингию и Майсен. Двадцать первого декабря он прибыл во Вроцлав. Карл Моравский чуть раньше уже пресек отдельные попытки устроить беспорядки в Силезии: большинство населения этой провинции приветствовало присоединение к Чехии, но меньшинство сохранило симпатии к Польше. К последним принадлежал и епископ Вроцлавский Нанкер. А вроцлавской Церкви принадлежала крепость, имевшая исключительно важное стратегическое значение, — замок Милич. Стоящий на перекрестке дорог, ведущих из Вроцлава и Польшу и на Балтийское побережье, Милич в то же время представлял собой аванпост, прикрывавший Силезию со стороны Польши. Иоанн хотел завладеть им или хотя бы поставить в нем подчиненный себе гарнизон. Большинство капитула смотрело на это благосклонно, но меньшинство, под предводительством епископа Нанкера, не желало и слышать об этом.

Занимавший замок гарнизон, подчиненный епископу, находился под началом некоего Генриха Вюрбенского, которому Иоанн не доверял и чьей реакции в случае конфликта с Польшей предугадать не мог. Он решил наложить руку на крепость и захватил ее при помощи дерзкого налета, удавшегося благодаря выраженному пристрастию Генриха Вюрбенского к французским винам.

Епископ Нанкер пришел в ярость и явился к королю в сопровождении четырех каноников, питавших те же чувства, что и он. Впущенный к Иоанну Люксембургу, он резко заговорил с королем и громогласно потребовал возврата похищенного замка. Иоанн отказал. Раздраженный епископ помянул отлучение. Иоанн улыбнулся и посмеялся над епископом. Следствием епископских протестов стала только приостановка выплаты налогов вроцлавской Церковью и некоторое волнение в разных слоях населения. Но в конечном счете все утряслось: когда Иоанн в конце 1340 г. приехал в этот город, он смог убедиться, что польская партия ничуть не смогла подорвать его власть. Это доказывало, что его умелая и гибкая политика в отношении силезских князей принесла плоды и что союз этой провинции с чешской короной прочен.

Иоанн не остался во Вроцлаве. Двадцать третьего декабря он прибыл в Прагу. Ни одного из его сыновей здесь не было: в конце 1340 г. Карл и Иоанн-Генрих сражались с графом Гориции под знаменами патриарха Аквилеи. Может быть, отъезд Карла и побудил его отца вернуться в Чехию, где было абсолютно необходимо присутствие хотя бы одного члена семейства Люксембургов.