Раймон Казель - Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

В то время как Елизавета бежала из Праги, чешская делегация находилась во Франкфурте-на-Майне. Она вела переговоры с императором, в которых участвовали его духовные и светские советники — архиепископы Майнцский и Кельнский, епископы Страсбургский, Льежский и Шпейерский, аббат Фульды, пфальцграф Рудольф, Бертольд фон Хеннеберг и Людвиг фон Эттинген [25] Людвиг VII, граф фон Эттинген (ум. 1313). — Примеч. пер. . Переговоры длились пятнадцать дней, хотя шли и днем и ночью. Чешские мятежники столкнулись с желанием императора женить на Елизавете своего брата Валерана, а не своего сына Иоанна. Он обосновывал это тем, что Иоанн слишком юн — ему было всего четырнадцать лет, тогда как Елизавете исполнилось восемнадцать, — и что, коль скоро ему самому придется покинуть Германию ради поездки в Италию, ведение войны в Чехии следует доверить не мальчику такого возраста, а человеку сильному и опытному, как Валеран.

Чешская делегация твердо стояла на своих позициях и требовала молодого суверена, которым она могла бы какое-то время руководить. В конечном счете уступил Генрих VII. Однажды он тайно вызвал к себе аббатов Збраслава и Седлеца и сказал им:

— Вы оба — люди здравомыслящие; дайте мне совет. Я обязуюсь ему последовать, если вы ответите мне так, как будете отвечать Богу в день, когда Он станет вас судить. Надо ли мне соглашаться отдавать своему сыну королевство Чешское?

Несколько мгновений аббаты хранили молчание, а потом ответили императору:

— Мы утверждаем именем Бога: было бы желательно и полезно, чтобы ваш сын Иоанн стал королем Чехии.

— Ваш ответ меня обязывает, — присовокупил император, — и убеждает больше, чем все слова других послов.

Эта важная встреча разрешила сомнения императора: Иоанну, мальчику, которому не было и четырнадцати лет, предстояло принять инвеституру на королевство Отакаров и Вацлавов. Но между императором и делегатами вспыхнул новый спор — относительно даты, когда будет официально объявлено о низложении Генриха Каринтийского. Император предпочитал повременить; делегаты, напротив, настаивали на скорейшей отправке экспедиции, потому что всякое промедление могло позволить Генриху Каринтийскому отразить удар. Императору было трудно готовить одновременно два похода — в Италию и Чехию: рыцарей, соглашавшихся служить под его началом, было не очень много. Генрих говорил, что для более легкого завоевания нового королевства ему придется оставить сыну, по молодости лет нуждающемуся в руководстве, нескольких лучших полководцев и надежнейших советников, чьей поддержки ему будет недоставать на Италийском полуострове. На это чешские мятежники отвечали, что если вторжение в Чехию будет предпринято немедленно, усилий понадобится немного, потому что все королевство охвачено волнениями и Генрих Каринтийский не справляется с этим движением, масштабов которого он не предвидел. А если дело затянуть, это позволит ему прийти в себя, набрать войска — словом, организовать оборону, и тогда исход кампании будет зависеть от превратностей боевых действий.

Эта аргументация чехов не показалась убедительной императору, человеку от природы достаточно упрямому. Тем более что он так и не получил гарантий по самой важной части этой программы, а именно браку Иоанна и Елизаветы: последняя все еще находилась в Чехии. Генрих VII желал лично увидеться с ней. Поэтому послы вернулись в Чехию, чтобы ознакомить Елизавету с результатами переговоров, проведенных с императором, и убедить ее отправиться к нему, прежде чем выходить за его сына.

Генрих Люксембург смирился с мыслью дать инвеституру на Чехию своему сыну, а не Валерану. Он решил: для того чтобы сгладить неприятное впечатление, которое у сеньоров империи могла вызвать молодость его сына, нужно, прежде чем возводить его в королевское достоинство, даровать ему какой-нибудь громкий титул. Теперь, когда он стал императором, ему стало сложно уделять много внимания делам графства Люксембург. В августе Иоанн должен был стать совершеннолетним, то есть ему исполнялось четырнадцать лет. Это был прекрасный повод даровать ему титул графа Люксембурга. Именно так и решил поступить император. Это подтверждают дипломатические документы: последние хартии, где Генрих VII упоминается как граф Люксембурга, датируются июнем 1310 г., а Иоанна впервые записали как графа этой страны за несколько недель до четырнадцатилетия, 3 июля, — в тот день он находился в Люксембурге, чтобы официально утвердить основание бенедиктинского монастыря Мюнстер, произведенное в 1083 г. одним из его предков, монастыря, где позже его и похоронят.

Тем временем невеста, покорно следовавшая советам своих сторонников, выехала к Иоанну. В конце августа она покинула Чехию, и ее сестра, герцогиня Каринтийская, тщетно пыталась отговорить ее от этой поездки. Император, получив весть о прибытии будущей невестки, выслал навстречу ей своего брата Валерана. Тот очень тепло ее встретил и препроводил в Шпейер. Генрих VII находился близ этого города, в резиденции госпитальеров. Елизавета отправилась туда, горя желанием познакомиться с будущим свекром и женихом. Генрих VII был очень любезен; он представил ей сына, чье сердце она, похоже, пленила при первой же встрече. Тем не менее Генриха VII слегка беспокоили события в Чехии: он получил донесение из этой страны, где его оповещали, что сторонникам Генриха Каринтийского удалось захватить одну из сильнейших крепостей королевства — Кутна-Гору в нескольких километрах к востоку от Праги. Своей тревогой он поделился с Елизаветой и ее свитой. Он выразил опасение, что в настоящий момент будет не в силах изгнать Генриха Каринтийского. Возможно, этим заявлением он хотел проверить отношение чехов к своему сыну. Во всяком случае, те заверили его, что завоевание пройдет легко, и обязались покровительствовать своему юному королю и защищать его при любых обстоятельствах.

Приняв их заверения на веру, император велел начинать официальные церемонии. Тридцатого августа огромный кортеж императора и императрицы вместе с Елизаветой направился в Шпейер. Под приветственные возгласы населения они торжественно вступили в город. Петр Житавский был ошеломлен восторгом толпы, кричавшей «Да здравствует король Генрих», и богатством, с каким были убраны улицы. За торжественным въездом в Шпейер последовал большой пир. После него в полдень император собрал присутствовавших здесь курфюрстов и князей империи и сказал им:

— Вам небезызвестно, что мы во Франкфурте приняли некоторые решения, касающиеся судеб Чехии, и что я намерен дать это королевство в имперский лен моему сыну. Так вот, именно сегодня он вступит в брак с наследницей этого королевства.