Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Почти все дошедшие до нас источники по античной риторике относятся к позднему времени, к периоду империи; кроме того, теоретики риторики в отдельных вопросах часто противоречат друг другу, по-разному определяя и классифицируя те или иные понятия. Сам Цицерон, излагая учение о «статусах» в двух своих сочинениях – «Топике» и «Ораторских разделениях», – оба раза дает им различную классификацию. Оставляя в стороне эти разноречия и не касаясь также очень спорной проблемы возникновения тех или иных риторических концепций, мы изложим здесь лишь самые основные положения школьной риторики, общие для всех или почти для всех поколений и направлений.

Как уже было сказано, античные теоретики различали три рода красноречия: 1) торжественное (ἐπιδεικτικὸν γένος, genus demonstrativum), 2) совещательное (т. е. политическое: συμβουλευτικὸν γένος, genus deliberativum) и 3) судебное (δικανικὸν γένος, genus iudiciale или forense). Торжественное красноречие включало речи хвалебные и порицательные, совещательное – речи убеждающие и разубеждающие, судебное – речи обвинительные и защитительные. В торжественном красноречии оратор должен был исходить из категорий хорошего и дурного, в совещательном – из категорий полезного и вредного, в судебном – из категорий справедливого и несправедливого.

Различалось три источника красноречия и три цели красноречия. Тремя источниками красноречия считалось природное дарование (natura, ingenium), теоретическое обучение (ars, doctrina) и практическое упражнение (exercitatio). В этом же ряду чем дальше, тем чаще занимало место подражание (imitatio), обычно как вид обучения или упражнения, но иногда и как самостоятельный пункт. Три цели красноречия были: убедить , усладить и взволновать (docere, probare; delectare, conciliare; movere, flectere). К достижению этих трех целей и вела риторическая наука.

Риторическая разработка речи насчитывала пять частей: нахождение материала (inventio), расположение материала (dispositio), словесное выражение (elocutio), запоминание (memoria) и произнесение (actio). В последовательности этих пяти частей и излагалась обычно риторическая теория.

1. Нахождение материала – раздел, разработанный античной риторикой (в первую очередь Гермагором и его продолжателями) с особенно тщательной мелочностью. Отчасти именно поэтому Цицерон в своих риторических сочинениях останавливается на нем так редко и неохотно. Это позволяет нам указать здесь только основное содержание этого раздела, не входя в бесчисленные подробности.

Материал красноречия прежде всего разделяется на две большие категории: конкретные дела (causa, ὑπόθεσις) и общие вопросы (quaestio, θέσις). Всякое конкретное дело может быть сведено к общему вопросу посредством отвлечения от конкретных обстоятельств: места, времени, участников и т. д. Общие вопросы, к которым приходит таким образом оратор, могут быть двух родов: теоретические (quaestiones cognitionis, например: «природа или закон лежит в основе права?») и практические (quaestiones actionis, например: «к лицу ли мудрецу заниматься государственными делами?»); философы обычно имеют дело с теоретическими вопросами, ораторы – с практическими.

Основным предметом речи при разборе как теоретического, так и практического вопроса является спорный пункт (controversia) – то положение, которое утверждается одной стороной и отрицается другою. В зависимости от содержания спорного пункта предмет речи относится к одной из нескольких категорий – статусов (status, στάσις). Важнейших статусов три: статус установления (coniecturalis), статус определения (definitivus) и статус законности (iudicialis). При статусе установления ставится вопрос, имел ли место поступок (an sit?): например, когда подсудимый, обвиняемый в убийстве, отрицает, что он совершил убийство. При статусе определения ставится вопрос, правильно ли определен поступок (quid sit?): например, обвиняемый признает факт убийства, но утверждает, что убийство было непреднамеренным. При статусе законности ставится вопрос, законен или противозаконен поступок (quale sit?): например, обвиняемый признает преднамеренность убийства, но оправдывает его тем, что убитый был врагом отечества. Вокруг этих трех основных статусов группируется целый ряд других, второстепенных или подчиненных им. Среди них выделяется нередко упоминаемая группа «статусов от закона»: статус расхождения между буквой и смыслом закона (когда случай формально подходит под статью закона, а по сути – нет), статус двусмысленности (когда закон изложен так, что может толковаться двояко), статус противоречия (когда случай подпадает сразу под два несовместимых закона). В диалоге «Об ораторе» Цицерон подчиняет эту группу статусов статусу законности («Об ораторе», II, 112), но такой взгляд не был общепринятым.

Вокруг спорного пункта сосредоточивалось судебное разбирательство (disceptatio). Трактовка спорного пункта обвинителем называлась обоснованием (ratio), обвиняемым – оправданием (firmamentum), их разногласие и было предметом суда (iudicatio, κρινόμενον). Средством утвердить свой взгляд на спорный пункт были доказательства (argumenta, πίστεις). Доказательства делились на две категории: внешние и внутренние. Внешние доказательства (πίστεις ἄτεχνοι) – это свидетельские показания, документы, признания, присяги, т. е. такие доказательства, которые вески сами по себе и на которые достаточно сослаться. Внутренние доказательства (πίστεις ἔντεχνοι) – это доказательства логические, которые сами по себе не очевидны и которым нужно придать убедительности речью; они-то и считались главным достоянием оратора.

Логическое доказательство имеет две формы соответственно двум формам логического мышления: пример (индукция) и энтимема (дедукция). Источники логических доказательств именовались местами (loci, τόποι); отыскание таковых было важнейшей частью учения о нахождении. Среди мест конкретного дела различались места, относящиеся к обстоятельствам (loci ante rem), и места, относящиеся к общему вопросу (loci in re, circa rem, post rem). Места первого рода производили доводы «от человека» («человек такого происхождения не мог совершить убийство», «человек такого общественного положения не мог совершить убийство» и т. д. – об образе жизни, характере, возрасте, внешности, силе, воспитании, занятиях и пр.), «от побуждений» («могла ли его побуждать к убийству зависть? ненависть? гнев? честолюбие? страх? алчность?» и т. д.), «от места действия», «от времени действия», «от способа действия», «от средств». Места второго рода разнились в зависимости от общих вопросов, лежащих в основе конкретного дела. Наиболее употребительными были три группы доводов: а) «от определения», «от разделения», «от рода», «от вида», «от признака» и пр. («если убийством называется то-то и то-то, то этот человек не совершал убийства», «если убийство может быть преднамеренным и непреднамеренным, то этот человек не совершил ни того ни другого» и т. д.); б) «от сходства», «от различия», «от большего и меньшего» и пр. («если бороться с врагом отечества похвально, то убить его тем более похвально», «если обвиняемый не поколебался убить врага-согражданина, то сколь отважнее будет он биться с врагами-чужеземцами!» и т. д.); в) «от причины», «от следствия», «от последовательности событий» и пр. («обвиняемый совершил убийство из высоких побуждений, иначе он поспешил бы скрыться» и т. д.). Наравне с судебными речами на мельчайшие места дробились и совещательные и торжественные речи. Так, политическая речь должна была исходить из понятий о безопасности государства и о достоинстве государства; понятие о безопасности распадалось на понятия о силе и о хитрости, понятие о достоинстве – на понятия справедливости и почета; каждое из этих понятий в свою очередь распадалось на ряд мест.