Алла Краско - Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

25 мая 1833 г. в возрасте 42 лет умерла от чахотки его первая жена Матрена Ивановна, отпевание совершил священник домовой церкви, а похоронили ее на Волковом кладбище [686] ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 254. Л. 380. М. к. . Оставшись вдовцом с детьми на руках, Иван Бахтемиров в ноябре того же года женился на мещанке города Волоколамска Пелагее Борисовой, поручителем при венчании записан управитель Петр Тимофеевич Жарков [687] Там же. Л. 366 об. . От этого брака родилось еще семеро детей, и среди восприемников мы видим графского камердинера П. И. Балдовского и членов семьи Т. В. Шлыковой. Один раз в числе восприемников записан служитель Андрей Иванович Бахтемиров, из старших по возрасту родственников.

В ноябре 1811 г. другой дворовый человек, Николай Андреевич Бахтемиров, обвенчался в церкви Симеона и Анны с девицей Марией Григорьевной Суровцовой, дочерью отставного канцеляриста (то есть свободного человека) [688] Там же. Л. 261. . Кем Иван и Николай приходились друг другу, неясно, возможно, двоюродными или троюродными братьями. Род его службы неизвестен, но при крещении в 1847 г. своего седьмого ребенка, Александра, он записан уже как вольноотпущенный [689] ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 124. Д. 695. Л. 425 об.–426. М. к. . Восприемниками всех их детей были чиновник Санкт-Петербургского уездного казначейства Василий Александрович Прилуцкий и жена купца Ольга Федоровна Головачева. Ее муж, Александр Яковлевич Головачев, — еще один заметный представитель управленческой верхушки: крепостной служитель, вольноотпущенный и затем купец города Сердоболя.

Среди служителей графов Шереметевых встречаются также имена и других членов рода Бахтемировых. Как вспоминает граф С. Д. Шереметев, в Москве в конце 1840-х и в начале 1850-х гг. «отца окружал штат служащих, состоящих из различных дельцов. Помню некоего Бахтемирова с весьма печальной репутацией, повара Щеголева… конторщика Четверикова, наконец, Дия Орлова, водворившегося на Воздвиженке со званием „свиса“…» [690] Мемуары… Т. 2. С. 363. . Непонятно, о каком из Бахтемировых идет речь. Сохранился документ, в котором служитель Александр Бахтемиров, находившийся прежде в Иванове, просил перевести его на службу в Фонтанный дом, но летом 1840 г. граф не нашел для него места, велев «сказать ему, чтобы он оставался с паспортом, и что впоследствии я подумаю о приискании ему места» [691] Домашняя старина. Т. 2. С. 78. .

Более подробных сведений о судьбах многочисленных представителей этой фамилии разыскать не удалось.

Среди дворовых служителей Фонтанного дома при графе Дмитрии Николаевиче в течение длительного времени видное место занимал Михаил Васильевич Боровков. Дворовые люди Боровковы были приписаны к Михайловской вотчине.

Мальчика Михаила, который родился около 1804 г., отдали в Останкинскую школу, где он обучался восемь лет. В мае 1820 г. он определен на службу в Домовое правление в Москве. В 1821 г. его, в числе шестерых наиболее способных и «лучших в поведении», отправили в Петербург. Так в возрасте 17 лет Михаил Боровков оказался в Фонтанном доме. Здесь его определили на место копииста Домовой конторы Михаила Хожбина, который, в свою очередь, был повышен до более ответственной должности повытчика (писаря). Копиистам платили тогда жалованья 600 руб. в год [692] РГИА Ф. 1088. Оп. 9. Д. 1959. Л. 7. .

Имя Боровкова присутствует на страницах метрических книг и исповедных ведомостей приходской Симеоновской церкви. Боровкова упоминает в мемуарах граф С. Д. Шереметев: «Помню… совсем уже немолодого человека, низенького роста и типичного, он служил в Конторе одним из главных дельцов. Дюсо прозывал его всегда Vorofkof, хотя настоящая его фамилия была Боровков…» [693] Мемуары… Т. 2. С. 388. Действительно, дворовые люди, служившие на важных должностях в Домовой конторе, умели правдами или неправдами составить себе капитал.

К середине 1840-х гг. М. В. Боровков получил вольную. Он был дважды женат, имел от двух браков шестерых детей (возможно, их родилось и больше). При крещении в 1844 г. сына Василия он записан еще как крепостной графа Шереметева, а когда в 1846 г. родилась дочь Елизавета — уже как вольноотпущенный, причем восприемниками при крещении девочки были граф Дмитрий Николаевич [694] ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 124. Д. 686. Л. 1045 об. — 1046. М. к. вместе с Т. В. Шлыковой. При крещении в 1848 г. дочери Елены крестными родителями записаны снова граф Дмитрий Николаевич и «московская мещанка» Татьяна Васильевна Шлыкова [695] Там же. Оп. 111. Д. 329. Л. 1160 об. — 1161. М. к. , те же восприемники записаны в метрической книге при крещении дочери М. В. Боровкова Татьяны в 1855 г. [696] Там же. Д. 342. Л. 113 об. — 114. М. к. Эти факты прямо указывают на особое положение Боровкова среди служителей Фонтанного дома.

После получения вольной бывший крепостной должен был приписаться к какому-либо сословию свободных людей, и он записался в первостатейные купцы города Тавастгуса в Великом княжестве Финляндском. Не только Боровков, но и другие вольноотпущенные графа Шереметева записывались в купечество разных городов Великого княжества Финляндского, хотя реально торговлю не производили — вероятно, они просто платили ежегодно гильдейскую пошлину, которая была ниже, чем, например, для купечества Петербурга или Царского Села.

Как и другие служащие, изменившие таким же образом свой социальный статус, Боровков остался на службе в Фонтанном доме. По всей видимости, он действительно допускал на своей должности серьезные злоупотребления, и 6 июля 1861 г. по распоряжению графа Дмитрия Николаевича М. В. Боровков «удален» (уволен), обязанности его возложены на Прокофия Суслова [697] РГИА. Ф. 1088. Оп. 3. Д. 1669. Л. 13. . По настоянию графини Александры Григорьевны вместо двух «дельцов» в Главной конторе оставили одного. Скорее всего, он тогда же покинул Фонтанный дом.

О потомстве Боровкова пока сведений не удалось найти.

Крепостной служитель Прокофий Григорьевич Суслов служил в Главной домовой конторе графов Шереметевых в середине XIX в.

Сусловы происходят из Панинской вотчины, которая находилась в южной части Горбатовского уезда Нижегородской губернии, перешедшей в род Шереметевых от князей Черкасских после женитьбы Петра Борисовича (сейчас это территория Сосновского и Навашинского районов Нижегородской области).

Вотчина была большая, накануне отмены крепостного права там проживало более 3 тысяч ревизских душ (крестьян мужского пола), это более тысячи крестьянских дворов. Панинская вотчина соседствовала с Павловской вотчиной и Ворсминской.

Особенностью этих вотчин, особенно Павловской с центром в селе Павлово на Оке, было то обстоятельство, что крестьяне здесь почти не занимались сельским хозяйством, но издавна зарабатывали себе на жизнь изготовлением металлических обиходных изделий (ножи, замки, ключи, скобы, косы и мн. др.). Они платили помещику оброк и, что более существенно, вели другой образ жизни, больше похожий на городской, — это касалось и общего уровня образования, и стиля одежды, и более тесных связей с ближайшими городами.