Юлия Евдокимова - Ужин с Медичи. О власти, страсти и бисквите

Тела казненных были сожжены. Очевидцы писали, что во время сожжения труп Савонаролы зашевелился, а правая рука поднялась в благословении, хотя это был просто мышечный рефлекс.

Но Медичи во Флоренции уже не было. Их собственность была передана городу, как «нажитая за счет граждан», по решению Синьории в город вернулись некогда изгнанные семьи Содерини и Пацци.

Главой пребывающей в изгнании семьи Медичи стал двадцативосьмилетний кардинал Джованни, младший сын Лоренцо.

Il Magnifico перед смертью сделал правильную ставку: Джованни вернул семье власть.

Молодой кардинал Джованни де Медичи был прекрасно образован, слегка ленив, умен, толст и неплохо подготовлен к своей будущей роли.

Лоренцо прекрасно понимал, что старший сын Пьеро не удержит власть, и если Козимо строил церкви и здания, то Лоренцо задумался о будущем семьи, когда она потеряет статус папских банкиров и власть во Флоренции.

Для этого необходимо было получить доступ к власти и богатствам церкви. Но не только. Было принято негласное решение семьи Медичи «выйти в мир» — за пределы Италии. В своих письмах друзья не раз говорили о последних беседах Лоренцо с младшим сыном, роль шла о стратегическом плане на будущее.

Когда Лоренцо удалось получить для младшего сына кардинальскую шапку, 16-летний Джованни оправился в Рим. Отец написал ему вслед:

«Это назначение — самый большой успех нашего дома, и теперь, обладая столь значительными возможностями, ты без труда сможешь содействовать процветанию нашего города и нашего дома. Есть одно правило, которому ты должен следовать неукоснительно: вставай как можно раньше».

Лоренцо советовал сыну быть поближе к папе, но не докучать ему чрезмерно и вообще вести себя достойно.

Младший сын получил блестящее образование в кругу интеллектуалов и научился по-настоящему ценить искусство, книги, изысканную еду.

Последние дни Савонаролы кардинал Джованни переждал в Риме. Но когда сменился папа и позиции Медичи в курии пошатнулись, отправился странствовать по Европе, прихватив с собой двоюродного брата Джулио — незаконнорожденного сына Джулиано де Медичи. Тот как раз закончил обучение в пизанском университете, стараниями Лоренцо ставшем солидным учебным заведением.

Вернувшись в Рим, Джованни сблизился с кардиналом делла Ровере, в скором времени ставшим папой Юлием II, и все решили, что это преемник папы. Так и произошло. Не слишком легко, путем длительных и сложных действий, как раз в момент ухудшения своего здоровья, 11 марта 1513 года кардинал Джованни де Медичи был избран папой римским.

Он выбрал имя Льва X, что должно было символизировать храбрость и величие. Кроме того, в этом имени заключался намек, понятный флорентийцам: он отсылает к хранителям города, флорентийским львам, к символу Флоренции и семьи, льву Мардзокко.

Когда Джулиано де Медичи принес во Флоренцию весть об избрании, по городу прокатилась волна торжеств на целую неделю.

Люди радовались искренне: Лев X стал первым папой-флорентийцем, и это огромная честь для его родного города. Под возгласы «Palle! Palle!» — отсылка к яйцам-пилюлям на гербе Медичи — на площадях зажигались костры, взлетали фейерверки, завезенные из Китая в XV веке в военных целях, но теперь использовавшиеся исключительно на праздниках.

Медичи вернулись во Флоренцию.

Лев Х добился признания для кузена Джулио статуса законнорожденного: специальная комиссия установила, что до трагической кончины его отец Джулиано заключил тайный брак. Это дало возможность Джулио получить кардинальскую шапку и впоследствии сменить Льва Х на папском престоле, став папой Климентом VII.

Лев Х установил союз с Францией, помирившись с королем Франциском I и получив для брата Джулиано титул герцога Немюрского. Медичи стали аристократами и вышли на международную арену.

Тайный план Лоренцо Великолепного начал осуществляться.

Оба папы покровительствовали искусству, Джованни — Лев Х получил образование в лучших традициях семьи, Джулио — Климент VII вырос, общаясь с дядей и проведя детство рядом с Микеланджело, он опекал Рафаэля и Челлини и был хорошо знаком с Леонардо да Винчи. Центр искусства переместился из Флоренции в Рим.

Банкеты Льва Х славились за пределами Рима, это были пышные застолья, во время которых гостей развлекали певцы, клоуны, карлики-акробаты, проводились мини-турниры; подавались на стол десятки блюд, каждое на новой серебряной или золотой тарелке. Смены блюд сопровождались порой целыми спектаклями: из пирогов вылетали соловьи, из пудингов выползали переодетые херувимчики.

Говорили даже, что во время пиров серебряные блюда просто бросали в Тибр (хотя также говорят, что был специальный человек, который их тихонько вылавливал и возвращал на кухню).

И вот тут на сцену выходит персона, стоявшая у истоков развития не только итальянской, но и всей европейской кухни.

Его называли Панонто (иногда пишут Панунто) — это прозвище Доменико Ромоли, даты рождения или смерти которого неизвестны, но его трактат «Сингулярная доктрина» («Единственное учение»), изданный в Венеции в 1560 году, оказал огромное влияние на развитие кулинарии.

Прозвище Панонто пришло из Тосканы, это жареный хлеб, который кладут под мясо, которое готовится на вертеле для сбора жира по принципу, что на кухне ничего не выбрасывают; этот жареный хлеб потом подавали на стол в качестве гарнира к мясу.

Он был, как писал один из его современников: «Флорентийский аристократ, не менее искусный в кулинарии, чем в придворных делах, одаренный хорошим чтением классических и современных авторов».

Но главное, что известно о Панонто, — его должность, «тайный повар папы». Правда, никакой интриги здесь нет, в те времена такое имя носили личные повара их святейшеств!

Трактат Панонто, разделенный на две части, это энциклопедия гастрономического искусства.

В первой он описывает в различных книгах задачи резчика, внимание к правильному построению отношений с хозяевами благородного дома и его слугами, природу мяса и рыбы, ежедневное меню и банкетное меню.

Вторая часть работы посвящена качеству пищи, диетам, которые необходимо соблюдать, эффектам, которые пища может оказывать в ущерб или пользу здоровью, и удобным физическим упражнениям в разное время года. Из «Единственного учения» можно получить свидетельства как об искусстве стола, так и об образе жизни XVI века.