Андрей Юрганов - Политическая борьба в годы правления Елены Глинской (1533–1538 гг.)

Как видно, кроме «богоизбранной» Ольги (в «святом крещении» Елены) была еще и Софья Витовтовна. Отсюда фраза летописного источника — «Как прежним великим княгиням» — приобретает реальный смысл; Василий III поручал наследника своей жене, ей же доверял управление государством. Не случайно поэтому Войтех отметил, что «все (перечисленные бояре. — А. Ю .) з волею княгини великой справують» [160] АЗР. T. II. № 179/11. С. 331. . Для средневекового общества характерно, что после смерти мужа вдова сохраняла свое главенство в семье даже при взрослых сыновьях: после смерти известного опричника Федора Басманова его жена вместе с детьми была сначала сослана в Новгород, затем по приказу царя выдана замуж за князя И. К. Курлятева. В октябре 1588 г. ее сыновья разделили некогда конфискованные у отца земли «по благословенью государыни своей матушки княгини Варвары Васильевны» [161] Кобрин В. Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 г. М., 1960. С. 59–60. . В писцовых книгах вотчины и поместья записывались в первую очередь за вдовами, потом за их взрослыми сыновьями. К примеру: «За вдовою за Мотреною за Ивановою женою Коверина да за ее сыном за Иваном, а преж того было за отцом его в поместье». Или: «За вдовою за Федорою за Матвеевою женою Бирева да за ее детми за Микитою, да за Васильем, да за Тотьяною… а преж того было за отцом его за Матвеем…» [162] Писцовые книги Московского государства. Ч. 1. Отд. 1. С. 398. Итак, нет оснований сомневаться в том, что великая княгиня Елена была назначена правительницей и опекуншей трехлетнего Ивана IV.

Кого же еще Василий III назначил опекуном? В тексте Сказания есть одна существенная особенность: Василий «приказывает» своего сына боярам, митрополиту, Д. Ф. Бельскому «з братьями» и М. Л. Глинскому. Круг людей, к которым Василий обращался перед смертью, как видно, широк по составу и неоднороден социально. Чтобы выяснить, в каких условиях «приказывание» было формально, а в каких являлось назначением, необходимо под этим углом зрения провести дипломатический анализ великокняжеских духовных грамот.

В конце духовной грамоты Ивана Даниловича Калиты, написанной около 1327 г. [163] Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 276–279; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV веков. М., 1948. Ч. I. С. 16. , читаем: «А приказываю тобе, сыну своему Семену, братью твою молодшую и княгиню свою с меншими детми, по бозе ты им будешь печалник…

А на се послуси: отец мои душевьныи Ефрем, отец мои душевьныи Феодосии, отец мои душевный, поп Давыд. А грамоту писал дьяк князя великого Кострома» [164] ДДГ. № 1. С 8. . В этой духовной грамоте московского князя можно уже отчетливо различить обязательную часть формуляра, состоящую из приказывания сыну, перечисления свидетелей, а также упоминания дьяка, писавшего грамоту. Характерные черты этого формуляра в последующих грамотах соблюдались как нечто непреложное. В духовной Семена Ивановича [165] Духовная грамота вел. кн. Семена Ивановича была составлена около 1353 г. — подробнее см.: Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 280. читаем: «А по отца нашего благословенью, что нам приказал жити заодин, тако же и яз вам приказываю, своей братьи, жити заодин» [166] ДДГ. № 3. С 14. . В духовных Ивана Калиты, его сыновей Семена и Ивана, «послуси» — духовные отцы [167] Там же. С. 8, 14, 17. . Характер раннего завещательного акта Северо-Восточной Руси на примере духовной грамоты митрополита Алексея хорошо изучен в работе Г. В. Семенченко. В статье исследуется формуляр самого раннего из дошедших до нас частных завещаний Северо-Восточной Руси. Достаточная традиционность содержания основной части документа (передача в монастырь земли и рабочей силы) позволяет говорить об имеющейся традиции оформления подобных актов. Однако отсутствие клаузул об отце духовном и о послухах заставляет автора предполагать, что «формуляр письменного частного завещания на Северо-Восточной Руси еще не сложился однозначно» [168] Семенченко Г. В . Духовная грамота митрополита Алексея: К изучению раннего завещательного акта Северо-Восточной Руси // Источниковедческие исследования по истории феодальной России. М., 1981. С. 14. .

Иначе обстоит дело с духовными великих и удельных князей. В процессе постепенной централизацзии государственного аппарата духовная грамота великого князя из акта еще в значительной степени частного превращается в акт публичный, общегосударственного значения [169] Семенченко Г. В . Духовная грамота митрополита Алексея. С. 21–22. . Важнейшие части формуляра [170] Каштанов С. М . Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 23–26; Он же . К изучению формуляра великокняжеских духовных грамот конца XIV — начала XVI в. // ВИД. Л., 1979. T. X. С. 238–251. : богословская часть, адресат, преамбула, распоряжение, заключение в великокняжеских духовных складываются раньше, чем в частных актах.

В первой духовной Дмитрий Ивановича [171] Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 285; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. С. 59. послухи — впервые лица светские: «А послуси на сю грамоту: Тимофеи скольничии… Иван Родивонович, Иван Федорович, Федор Ондреевич» [172] ДДГ. № 8. С. 25. . Во втором варианте завещания конструкция формуляра не изменилась, но сам он приобрел новые черты. Осталось традиционное приказывание («А приказывал есмь свои дети своей княгине»), но исчезло слово «послуси». Снова появились отсутствовавшие в первом варианте — духовные отцы: «А писал есмь сю грамоту перед своими отци: перед игуменом Сергием, перед игуменом перед Севастьяном» [173] ДДГ. № 12. С. 36. . Названные в первой духовной послухами бояре теперь значились так: «А туто были бояре наши: Дмитрий Михайлович, Тимофеи Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Олександр Андреевич, Федор Андреевич, Иван Федорович, Иван Аньдреевич…» [174] Там же. С. 37. Как видно, слово «послуси» логически заменено словосочетанием: «А тут были бояре наши…» Бояре, сменившие послухов духовного звания, стали светскими гарантами завещания [175] Там же. С. 36–37. .

В духовной Дмитрия Донского выработался «классический» формуляр заключения, навсегда исчезает термин «послуси». Традиционное приказывание ближайшим родственникам детей, матери, жены встречается теперь не только в заключении, но и в начале и становится таким же обязательным элементом, как и «благословляю» [176] Там же. № 57. С. 175. . Термин «приказываю» в контексте духовных означает «завещаю», «оставляю» [177] Даль В. И . Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. T. III. С. 415–416. . В завещаниях он является формальным обращением. Так, в духовной грамоте серпуховского князя Владимира Андреевича [178] Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 290–291; Черепнин Л. В . Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. С. 73. , к примеру, после обязательной богословской части следует целый ряд «приказываний»: «Приказываю брату своему стареишому, великому князу Василью Дмитриевичу, княгиню свою и дети свои на бозе и на тобе, брате стареишои, князь велики, чтобы ся им печаловал». За этим приказанием следует новое: «Тако же и бояр своих приказываю брату своему старейшему, великому князю…» И наконец: «Так же приказываю дети свои княгине своей». Кончается вступление, и новая часть — распоряжение — снова начинается с «приказывания»: «А приказываю отчину свою Москву, свою треть, чем мя благословил отец мои» [179] ДДГ. № 17. С. 45. . Насколько неоднозначным для духовной грамоты был реальный смысл «приказывания», можно проиллюстрировать на примере завещания Владимира Дмитриевича. Оно перерабатывалось трижды. В первом варианте вместо традиционного «приказываю» можно прочитать: «А о своем сыне и о своей княгине покладаю на бозе и на своем дяде на князи на Володимире Ондреевиче, и на своем братьи…» [180] ДДГ. № 20. С. 57. Между первым и вторым завещаниями [181] Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 291–293; Черепнин Л. В . Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. С. 84–90. в политической ориентации московских князей произошли некоторые изменения. В борьбе двух партий, ордынской и литовской, победу в правительстве одержала последняя [182] Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. С. 90. . Это, как видно, не могло не отразиться на завещании: всю полноту власти при малолетнем сыне Василий I передал регентше Софье Витовтовне, а попечителем назначил своего тестя — отца Софьи, всемогущего литовского князя Витовта [183] Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства… С. 708–715. . В третьей духовной Василия I, написанной между 1419 и январем-февралем 1423 г. [184] Зимин А. А . О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. С. 293–294; Черепнин Л. В . Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. І. С. 91. , существенных изменений не произошло. Василий I, круто изменив свою политическую ориентацию с востока на запад, надеялся, что после его смерти могущественный Витовт сможет защитить малолетнего наследника от династических притязаний своего брата — Юрия, который по духовной грамоте Дмитрия Донского имел право на занятие великокняжеского стола [185] Зимин А. А . В борьбе за Москву (вторая четверть XV в.). С. 75–76. .