Андрей Юрганов - Политическая борьба в годы правления Елены Глинской (1533–1538 гг.)

К исследованию привлечены и документальные материалы: духовные и договорные грамоты великих и удельных князей [113] Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. / Подгот. к печ. Л. В. Черепнин. М.; Л., 1950. , официальная и неофициальная переписка [114] Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным ими. Археографической комиссиею. СПб., 1864. T. I. X в. – 1611 г.; АЗР. T. II; Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА). Ф. 375. Он. 1. 1537. Д. 1. , актовые материалы [115] Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI вв. М., 1951. Ч. I. 1956. Ч. II; Акты Русского государства 1505–1526 гг. М., 1975; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI вв. М., 1952. T. I; М., 1958. T. II; М., 1964. T. III. , посольские дела [116] ЦГАДА. Ф. 123. Крымские дела. Он. 1. Д. 8; Продолжение Древней Российской Вивлиофики. СПб., 1793. Ч. VIII; Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. T. II. 1533–1560 // Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 59. , писцовые книги [117] Писцовые книги Московского государства. СПб., 1872. Ч. I. Писцовые книги XVI века. Отд. 1. Местности губерний Московской, Владимирской, Костромской. . Документальные источники существенно дополняют, уточняют, корректируют те сведения, которые исходят от нарративных источников [118] Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1819. Ч. II. . Так, особую значимость для исследуемой темы приобретают документы посольских дел (статейные списки, наказы послам и посланникам и т. д.), в которых нередко можно обнаружить информацию и о внутриполитических делах. До сих пор в литературе, например, не обращалось внимание на первое, по существу, официальное сообщение о мятеже Андрея Старицкого — «память» русскому гонцу Савину Ослябьеву-Емельянову, который 23 декабря 1537 г., через две недели после смерти князя Андрея в тюрьме, был отправлен в Великое княжество Литовское. В этой «памяти» дается оценка мятежа, согласно которой вся вина за случившуюся «замятию» возлагалась только на удельного князя: официальная версия затем претерпела изменения. Этот пример — из числа курьезных, ибо упомянутый выше документ был опубликован еще в середине прошлого века [119] АЗР. T. II. № 75. С. 321. . В не опубликованных же до сих пор «Крымских делах» имеются важные и интересные сведения, касающиеся как внешней, так и внутренней политики правительства Елены Глинской. Хорошо известны события бегства С. Ф. Бельского и И. В. Ляцкого в Великое княжество Литовское. Опубликованы были и материалы, касающиеся деятельности С. Ф. Бельского за рубежом. Однако не было известно, что Елена Глинская от имени Ивана IV в 1537 г. отправила в Крым опасную грамоту [120] ЦГАДА. Ф. 123. Крымские дела. Oп. 1. Д. 8. Л. 330–331. на имя С. Ф. Бельского с предложением ему вернуться на родину: одновременно было дано секретное указание в случае несогласия Бельского — убить его.

Разрядные книги использовались для уточнения биографических данных феодалов [121] Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966; Разрядная книга 1475–1605 гг. / Сост. Н. Г. Савич; Под ред. В. И. Буганова. М., 1977. T. I. Ч. 1–2; 1978. Ч. 3; 1981. T. II. Ч. 1; Разрядная книга 1559–1605 гг. / Сост. Л. Ф. Кузьмина; Под ред. В. И. Буганова. М., 1974. , родословные — для сведений по генеалогии [122] Редкие источники по истории России. М., 1972: 2. Новые родословные книги XVI в. / Сост. М. Е. Бычкова; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих…, которая известна под названием Бархатной книги. М., 1787. Ч. I; Ч. II. .

Таков круг основных источников, использованных автором в диссертации.

Завещание Василия III не сохранилось. Сам по себе факт достаточно странный. Ведь духовные грамоты остальных великих князей, начиная с Ивана Калиты, дошли до нас, если не в подлиннике, то в списке.

Пропавшее завещание вызвало оживленные споры. По мнению А. Е. Преснякова, духовная грамота Василия III была уничтожена в годы боярского правления как противоречившая интересам боярства. А. А. Зимин, ссылаясь на актовые материалы и духовную Ивана IV, доказал, что оно не могло быть уничтожено по крайней мере до 70-х гг. XVI в. Присоединяясь к мнению А. А. Зимина, И. И. Смирнов относил исчезновение завещания к концу XVI — началу XVII в., ко времени «смуты» в государстве [123] Пресняков А. Е. Завещание Василия III // Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. Пг., 1922. С. 71–80; Смирнов И. И . Очерки политической истории Русского государства… С. 25–26; Зимин А. А . Реформы Ивана Грозного. С. 225–227; Он же . Княжеские духовные грамоты начала XVI в. С. 284–286. . Упомянутые исследователи были единодушны в одном: такая судьба духовной — не случайность. Обстановка, в которой писалось завещание, была необычной. Смертельно больной великий князь оставлял на престоле трехлетнего наследника — будущего Ивана Грозного. До возмужания юного государя Василий должен был кому-то поручить жизнь сына. Естественно предполагать, что содержанием завещания интересовались те, кто по тем или иным причинам хотел утаить этот документ или его уничтожить.

Спор историков сосредоточился главным образом вокруг вопроса о характере завещательных распоряжений государя. Кому он доверил управление государством? Существовал ли совет душеприказчиков? Или управление страной Василий поручил всей Боярской думе в целом? Основываясь на сообщении Псковской летописи, по которой великий князь «приказал» своим «немногим боярам» беречь сына, А. Е. Пресняков делает вывод о передаче государственной власти этим немногим боярам. По тексту летописного рассказа о последних днях жизни великого князя, находящегося в Новгородской IV летописи, историк определил, кому именно была доверена власть. А. Е. Пресняков заметил, что в летописном рассказе расчленены «приказывания» о сыне, великом князе Иване и «устроении земском». Одной группе бояр официально надлежало выполнять все заветы умирающего великого князя, другой же, состоявшей из трех человек, была поручена «опека над положением великой княгини» [124] Пресняков А. Е. Завещание Василия III. С. 79. . В первую группу входили бояре: кн. Василий Васильевич и Иван Васильевич Шуйские, Михаил Семенович Воронцов, Михаил Васильевич Тучков, казначей Петр Иванович Головин, дьяки Меньшой Путятин, Федор Мишурин; во вторую — Михаил Юрьевич Захарьин, Михаил Львович Глинский, тверской дворецкий Иван Юрьевич Шигона Поджогин. Мнение А. Е. Преснякова активно поддерживал и развивал И. И. Смирнов. Он считал, что обе группы опекунов, с незначительным различием в функциях, составили «правительство», которое просуществовало вплоть до августа 1534 г. Для доказательства существования «правительства» или регентского совета (И. И. Смирнов ставил знак равенства между этими понятиями) он привлек два важнейших свидетельства: показания некоего Войтеха, польского жолнера, бежавшего из русского плена 2 июля 1534 г., и сочинение имперского посла С. Герберштейна [125] Смирнов И. И . Очерки политической истории Русского государства… С. 33–37. .