Андрей Юрганов - Политическая борьба в годы правления Елены Глинской (1533–1538 гг.)

Информацию летописного источника можно условно разделить на ту, которую «прямо» сообщает летописец, и ту, которая «просачивается» помимо его желания, являясь невольной «проговоркой» источника. Французский медиевист М. Блок полагал, что для исторического исследования второй вид информации даже важнее первого: «В явно намеренных свидетельствах наше внимание сейчас преимущественно привлекает уже не то, что сказано в тексте умышленно, мы гораздо охотнее хватаемся за то, что автор дает нам понять сам того не желая» [76] Блок М . Апология истории или ремесло историка. М., 1973. С. 37. . Однако едва ли прав английский историк Р. Дж. Коллингвуд, абсолютизирующий значение косвенного свидетельства источника [77] Коллингвуд Р. Дж . Идея истории: Автобиография. М., 1980. С. 256. . Я. С. Лурье справедливо считает, что «косвенное использование источника не означает отказа от оценки его прямых показаний. Напротив, каждый нарративный источник нуждается в такой двойной оценке и в обоих случаях анализ источника является необходимым условием его использования» [78] Лурье Я. С. О путях доказательств при анализе источников (На материале древнерусских источников) // ВИ. 1985. № 5. С. 62. .

Характерной особенностью летописных источников является то, что в большинстве случаев они не синхронно, а задним числом (с позиций политической борьбы времени составления летописей) повествуют о прошлом. Прав был А. А. Зимин, когда писал о недопустимых методах анализа разновременных источников: «Нередко для доказательства того или иного тезиса привлекаются любые источники, независимо от времени их создания. Часто психологическим основанием для этого является сравнительное малое число древних источников и желание как можно больше расширить их количество» [79] Зимин А. А. Трудные вопросы методики источниковедения Древней Руси // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 438. . Использовать сообщения тех летописных сводов, которые были составлены позже описываемых событий, возможно лишь в том случае, если проведена оценка тенденции и характера всего летописного памятника и выяснена политическая обстановка времени возникновения редакции. Лишь в этом случае историк страхует себя от некритического использования летописных известий и получает ключ к пониманию степени их достоверности.

Большим достижением русской и советской археографии является то, что большинство основных летописных памятников, повествующих о событиях времени правления Елены Глинской, уже опубликовано на высоком научном уровне.

Наиболее ранним памятником официального летописания, в котором дается описание политической истории 30-х гг., является Воскресная летопись [80] Левина С. А . О времени составления и составителе Воскресенской летописи XVI века // Труды отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1955. T. 11. С. 375–379; Она же . К изучению Воскресенской летописи // ТОДРЛ. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 639–705; Она же . Воскресенская летопись XVI в. // Труды МГИАИ. М.; Л., 1957. Т. 10. С. 402–407; Она же . Списки Воскресенской летописи // Летописи и хроники. 1984. М., 1984. С. 38–58. .

Последняя редакция летописи [81] ПСРЛ. СПб., 1859. Т. 8. Воскресенская летопись. , по мнению С. А. Левиной, относится к 1542–1544 гг. — времени господства боярской группировки князей Шуйских.

Следующий памятник московского летописания — Летописец начала царства — составлен был в 1553–1555 гг. при активном участии Алексея Адашева. Как показал А. А. Зимин, характер Летописца свидетельствует «об официальном происхождении этого памятника и о государственной казне, как о той канцелярии, с которой следует связывать его появление» [82] ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. Летописец начала царства; Зимин А. А. Пeресветов и его современники: Очерки по истории общественно-политической мысли середины XVI века. М. 1958. С. 30. . Связь летописи с государственной казной делает этот источник репрезентативным для настоящего исследования. Летописец начала царства явился одним из источников Царственной книги [83] ПСРЛ. С. 116.: Тип. Скороходова, 1904. T. 13. Никоновская летопись; Пресняков А. Е. Царственная книга, ее состав и происхождение. СПб., 1893; Морозов В. В . Царственная книга как исторический памятник XVI в.: Автореф. дис…. канд. ист. наук. М., 1979; Он же . Об источниках царственной книги (Летописец начала царства) // Летописи и хроники. М., 1984. С. 75–87. , также используемой в рамках диссертации [84] См. ниже. .

Воскресенская летопись и Летописец начала царства были включены в списки Патриарший и Оболенского Никоновского летописного свода, который создавался, по мнению Б. М. Клосса, во второй половине 50-х гг. XVI в. [85] Клосс В. М . Никоновский летописный свод и русские летописи XV–XVII веков. М., 1980. С. 206.

Автором были привлечены к исследованию и проанализированы также миниатюры Синодальной летописи и Царственной книги Лицевого свода, который составлен был по повелению Ивана Грозного во второй половине XVI в. [86] Лицевой свод до сих пор нс опубликован: ГИМ. Сип. № 962; ГИМ. Син. № 149; Арциховский А. Е . Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944; Подобедова О. И . Миниатюры русских исторических рукописей: К истории лицевого летописания. М., 1964; Шмидт С. О . Становление Российского самодержавства. М., 1973; Он же. К изучению Лицевого летописного свода // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1983. Сб. 3. С. 204–211; Амосов А. А . К вопросу о времени происхождения лицевого свода Ивана Грозного // АН СССР. Библиотека. Материалы и сообщения по фондам отдела рукописной и редкой книги. Л., 1978. С. 636; Морозов В. В . Иван Грозный на миниатюрах Царственной книги // Древнерусское искусство. М., 1983. Сб. 3. С. 232–240. Анализ миниатюр, относящихся ко времени правления Елены Глинской (их более двухсот), существенно уточняет наши представления о конкретных событиях и фактах, так как не всегда миниатюрист четко следовал летописному тексту и в некоторых случаях позволял внести в изображения что-то свое. Например, ни в одном летописном источнике, повествующем о казни участников мятежа Андрея Ивановича Старицкого в 1537 г., нет указаний, что мятежникам отрубали кисти рук. Миниатюрист же изобразил такую казнь [87] ГИМ. Син. № 962. л. 41 об. . Весьма важно, какие уборы — символы власти изображал художник на голове Ивана IV и Елены Глинской. В литературе уже обращалось внимание на эти атрибуты власти, однако применительно к регентству Елены Глинской не было проанализировано сочетание головных уборов Ивана IV и его матери. Между тем такой анализ проливает дополнительный свет на изучаемую в диссертации проблему политического статуса правительницы.

Важное место в исследованиях принадлежит анализу неофициальных летописных источников. Вологодско-Пермскую летопись М. Н. Тихомиров назвал «лучшим источником по истории правления Елены Глинской» [88] Тихомиров М. Н . Записки о регентстве Елены Глинской и боярском правлении 1533–1547 гг. // Тихомиров М. Н . Русское летописание. М., 1979. С. 168; ПСРЛ. М.; Л., 1959. Т. 26. Вологодско-Пермская летопись. . Ученый считал, что в основу этой летописи был положен свод 1526 г., который «был дополнен на основании московских записей за 1527–1539 гг. Время составления этого полного свода… дошедшего до нас в трех списках, Синодальном, Кирилловском и Чертковском не заходит дальше 1540–1550 гг.» [89] Тихомиров М. Н . О Вологодско-Пермской летописи // Тихомиров М. Н . Русское летописание. М., 1979. С. 155. .