Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Важнейшим условием явилось запрещение союзникам вести самостоятельную внешнюю политику (Polyb., IV, 16, 5; Plut. Arat., 45). Возможно, однако, что союзникам позволялись отдельные внешнеполитические акции до тех пор, пока они не мешали интересам лиги в целом (Polyb., IV, 9, 5). Подобное ограничение, но не упразднение права сношений с иностранными государствами, кажется, существовало и в Ахейском союзе, хотя этот союз был не симмахией, а федерацией, что является существенным отличием [101] Как пример можно рассмотреть посольство Мегалополя в 227 году к Антигону Досону (Polyb., II, 47–49; Paus., 7, 18, 6; 10, 22, 6), когда мегалополиты, испросив разрешения у всеахейского собрания, отправились просить помощи у македонского царя. . Конечно, Ахейский союз нельзя считать «Эллинской лигой в миниатюре», но, вполне возможно, поведение ахейцев в 220 г. [102] Дело в том, что ахейцы в 220 г. самостоятельно постановили собрать войско и оказать помощь мессенцам по их просьбе (Polyb., IV, 7, 2 и 5). Вполне возможно, что они в данном случае действовали не как участники Эллинской лиги, а как суверенное государство, которое имело право на самостоятельные внешнеполитические акции. Не известен ни один случай, когда ахейцы для своих внешнеполитических актов испрашивали разрешение Филиппа: Klose Р. Die völkerrechtlichte Ordnung der hellenistischen Staatenwelt… S. 106. , объяснялось тем, что они видели в лиге некое подобие своего союза. Скорее всего, среди запретов в договоре лиги не было полного запрещения ведения самостоятельной внешней политики. Вероятно, отдельные внешнеполитические контакты государств-участников Эллинского союза допускались, если они не наносили ущерб другим союзникам. По мнению Дж. Ларсена [103] Larsen J. A. O . Creek Federal States… P. 325; Schmitt H. SVA, III. S. 215. , члены лиги имели право даже вести самостоятельную войну против государства, не участвующего в союзе. Но в таком случае из этого условия вытекает возможность начать войну без разрешения совета союзников — синедриона. Следовательно, агрессор, как член лиги, мог надеяться на помощь союзников, если возникнет необходимость просить о помощи, хотя война была начата им не в интересах лиги, а только в своих собственных. Вряд ли подобная перспектива устроила бы других членов, поэтому правильнее, на наш взгляд, предположить, что объявление войны относилось все же к компетенции синедриона (Polyb., IV, 25, 1–26, 1; 13, 1–7).

В новую организацию в 224 г. вошли Македония и Ахейская лига, а также их союзники [104] Единого списка членов нового союза в источниках нет; есть разрозненные упоминания, которые порождают множество предположений и споров. Полибий (IX, 38, 5) упоминает в числе союзников Фессалию, Эпир, Ахейский союз, Акарнанию и Беотию. Фессалия, хотя и находилась под контролем Македонии, была самостоятельным членом симмахии и, вероятно, посылала своих представителей в синедрион. См. также; Сивкина Н. Ю. Состав Эллинской лиги 224 г. до н. э. // Проблемы истории и творческое наследие профессора Н. П. Соколова. Н. Новгород, 1998. С. 43 слл. . С этого момента военное счастье отвернулось от спартанского царя Клеомена III. Он был разбит в битве при Селассии в 222 г. [105] В разное время исследователи называли датой битвы при Селассии либо 223, либо 221 г. до н. э. Основывались они на сообщении Полибия о том, что после битвы Антигон отправился в Тегею, а затем в Аргос, как раз ко времени Немейского празднества (Polyb., II, 70). Немейские игры всегда проводились на второй и четвертый год Олимпиады (т. е. в 223 или в 221 г.). Дальнейшие исследования и, в частности, свидетельство египетского папируса о смерти Птолемея III Эвергета (февраль 221 г.), заставили пересмотреть дату битвы в пользу 222 г. Немейские игры, должно быть, были отложены из-за войны. Подробнее см.: Oliva Р . Sparta and her Social Problems. P. 262. и бежал в Египет. Антигон занял Спарту, вернул ей прежние законы и государственное устройство, затем увел свои войска в Македонию, так сообщает Плутарх (Cleom., 30). Победители установили контроль над Спартой [106].

Естественно, пока шла Клеоменова война антиспартанский характер лиги был очевиден. Однако после разгрома Спарты союз не прекратил своего существования. С инициативой его расторжения не выступили ни Македония, ни Ахейский союз. В связи с этим закономерен вопрос: против кого же теперь была направлена эта симмахия? По мнению одних исследователей [107], против Этолийского союза, по другой версии [108], против Рима. Первое предположение кажется достаточно убедительным только в применении к ахейцам. Поэтому следует рассмотреть отношение союзников к вопросу о сохранении лиги по отдельности.

Можно указать, что при создании лиги Ахейский союз в первую очередь учитывал свои собственные интересы. Рано или поздно ахейцы должны были столкнуться с притязаниями Этолийского союза на влияние в Пелопоннесе. Как образно отметил Дж. Ларсен [109], не стоит обелять позицию этолийцев: они были агрессивны и до, и после Клеоменовой войны. Это же было свойственно и ахейцам. Арат стремился расширить федерацию как можно больше, причем любыми средствами, даже нарушая международное право. Война между ними была совершенно неизбежна [110]. Поэтому Арат, стратег союза, видел в альянсе с Македонией реальную возможность получить помощь в предстоящей войне с Этолией [111].

Однако вызывает сомнение тот факт, что в 224 г. при создании лиги, в тяжелейший для Ахейского союза момент, Арат мог предвидеть не только благоприятный исход Клеоменовой войны, но и замышлять новую военную акцию. Даже после победы в 222 г. над Спартой ахейцам потребовалось немало времени, чтобы поправить свои пошатнувшиеся позиции. Более того, ослабленные из-за потерь в ходе войны они сами легко могли стать объектом агрессии со стороны этолийцев. Они были не в состоянии самостоятельно организовать врагу отпор на должном уровне, что и показали впоследствии события при Кафиях и в Кинефе. Скорее всего, их мысли в этот момент склонялись к миру. Тем более, что такой искусный дипломат, как Арат, имел возможность ослабить противника, воспользовавшись отдельными статьями договора лиги, в частности, условием свободы мореплавания, предусмотренным параграфами Общего Мира [112]. Позиция ахейцев изменится через два года. Поводом к новой войне послужила перемена внешнеполитического курса Мессении, которая, благодаря дипломатическим усилиям Арата, разорвала союзные отношения с Этолией и заявила о намерении вступить в Эллинскую лигу [113]. Однако нельзя утверждать, что уже после Клеоменовой войны направленность лиги против Этолийского союза была очевидной.

Версия об антиримском характере лиги с самого начала существования союза 224 г. несколько сомнительна. В двадцатых годах III в. интересы Рима были направлены, главным образом, на юг Средиземноморья, а в отношении Греции римляне не предпринимали ничего, что могло создать какой-то повод к войне. Ни македонский царь, ни Арат не могли заглядывать в отдаленное будущее, предвидеть начало агрессии Рима и задумать лигу как организацию обороны против римлян. Тем более, что внутри Греции стабильности по-прежнему не было. Это обстоятельство не давало возможности ни ахейцам, ни македонянам отвлекаться от внутригреческих проблем.