Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Работы продвигались быстро, их не прервал даже Итальянский поход 1494–1495 годов. На стройке работало более ста семидесяти квалифицированных каменщиков, им помогали от семидесяти до девяноста подручных. Столь же многочисленны и мастера других цехов, особенно плотники. Работы продолжались и зимой. Счета расходов, составивших с 1 октября 1495 года по 30 сентября 1496-го — 30 тысяч ливров, показывают, что каменщики, столяры и рабочие трудились ночью при свечах, разводили костры, чтобы отогревать камни для строителей, и безуспешно пытались подавать воду по трубе с мельницы в Совиньи в двух лье от Амбуаза. Не забывали и про донжон, где разместились король и королева в ожидании завершения работ. Там закончили и украсили капеллу Сент-Юбер, фризы и скульптуры которой (тимпан [46] Тимпан — украшенное треугольное поле фронтона или украшенная поверхность стены между аркой и перемычкой. с изображениями святого Кристофа и сцены обращения в веру святого Губерта) выполнили мастера-фламандцы: Пьер Минар, Козин Утрехтский и Корнель де Нев.

Во рву, отделявшем на востоке донжон, который утратил свое оборонное значение из-за постройки жилого корпуса, оборудовали зал для игры в мяч, огороженный тремя ярусами галерей; одна из них, «высокая галерея», возможно, и есть та самая «галерея Акельбака», где впоследствии скончался король.

«Мэтром стройки», «генеральным директором работ», был Раймон де Деза из Берна. Свою карьеру он начал при Карле VII в качестве портного и слуги в королевской опочивальне. Завоевав доверие Карла VIII, он сделался бальи Амбуаза, потом казначеем Франции в Лангедоке. С 1492 года он получал в качестве жалованья 20 ливров ежемесячно, с 1496-го — 40 ливров, кроме того — «компенсации» иного порядка: в 1493 году король даровал ему две тысячи золотых экю. Под началом этого человека строительство вели три мастера: Колен Биар, Гийом Сенор и Луи Арманжар, впоследствии они трудились на главных стройках при короле Людовике XII. Некоторые из работавших там каменщиков стали знамениты, например Жак Сурдо и Пьер Тринко, возводившие Блуа и Шамбор.

Первым из новых зданий закончили обитель Семи Добродетелей, в настоящее время не сохранившуюся. Это был изящный замок, обращенный южным фасадом к долине Амасса: шесть окон с крестообразными переплетами на двух этажах и шесть люкарн [47] Люкарна (фр. lucarne от лат. lucema — свеча, светильник) — небольшое, первоначально круглое окно, освещающее чердачное помещение или мансарду; другое название — слуховое окно. В готических зданиях люкарны похожи на башенки с окошками на крыше. Мансарда — чердачное помещение под высокой кровлей, используемое как жилье; названа по имени французского архитектора XVII века Франсуа Мансара (1598–1666), работавшего в Блуа век спустя после описываемых событий. на крыше пропускали свет. Спереди в небольшом павильоне, надстроенном колоннами, находились колодцы. Несколько «разнородный» фасад, выходивший во двор, выглядел вполне элегантно. С правой стороны шла четырехаркадная галерея с тремя люнетами, в двух из них помещались лепные гербы Франции и Иерусалимского королевства, право на которое отстаивал Карл VIII, а в третьем красовался обнаженный меч — символ, принятый королем во время похода на Неаполь. Галерея поддерживала второй этаж с четырьмя окнами с крестообразными переплетами на щипце. Еще на этом фасаде можно было видеть терракотовые статуи, изображавшие все Семь Добродетелей.

С левой стороны два этажа галерей были декорированы пятью отступающими аркадами. Ловко скрытая под перпендикулярным к зданию навесом отлогая рампа [48] Рампа — наклонный въезд, пандус. позволяла въезжать на лошади в галерею второго этажа. Каменную ограду, подпиравшую рампу, украшали скульптуры больших оленей. Первый этаж занимали три просторные кухни, каждая из них имела большой камин из трех частей и еще один, поменьше. На втором этаже находились галереи, приемный зал и две большие комнаты короля и королевы с гардеробными. Витражи на окнах изображали мечи, лавровые венки, пальмовые ветви и инициалы королевы.

Крыло здания, выходящее к Луаре, которое существует и по сей день, привлекает внимание очень простой и одновременно величественной архитектурой: нижний этаж занимает невысокий зал, свет туда попадает сквозь мощные аркады. Над ними, перед просторным залом Совета, состоящим из двух пятипролетных нефов [49] Неф — продольная часть западно-европейского христианского храма, расчлененная колоннадой или аркадой на главный, более широкий и высокий, неф и боковые нефы (по одному или по два). , находится балкон с железной балюстрадой, которая станет модной лишь век спустя. Свет в зал пропускают высокие окна с двумя поперечными перекладинами. Наконец, композицию фасада подчеркивают люкарны очень богатым декором своих наверший и своими тимпанами [50] Тимпан находится, естественно, на щипце люкарны — между окошком и скатами ее крыши. с изображениями обнаженного меча, а в действительности — меча правосудия, обрамленного лаврами победы и перевитого инициалами Карла VIII.

Таким образом, за несколько лет король возвел на возвышенности Амбуаза великолепную резиденцию, развивая стиль роскошных и удобных дворцов Карла VII и Людовика XI.

Отдавая предпочтение именно этому замку, молодой король разместил здесь и свиту, свою и королевы. Слуг у него было в четыре раза больше, чем у Людовика XI: в 1490 году их насчитывалось 318; в 1495-м, по возвращении из Итальянского похода, — 366 человек. Каждый получал в среднем 400 ливров в год, но основные должности приносили по меньшей мере в три раза больше, причем к ним добавлялись крупные «компенсации». Общий расход королевской резиденции вырос с 85 165 ливров в 1490 году до 500 тысяч ливров в 1496-м. Все служители находились под началом обер-гофмейстера, Антуана де Шабана, которого затем сменил Гюи де Лаваль, и — полицейского чиновника. Назначенные камергерами представители знати очень высокого ранга считались прикрепленными к королевскому двору, на самом деле они пользовались полной независимостью. Таким образом, должность обер-камергера занимали граф де Дюнуа и Рене де Лорен. Камергерами числились герцоги Орлеанский и Бурбонский. Но настоящими служителями в комнатах короля, спавшими возле него и посвященными в его тайные намерения, являлись «комнатные служители» — камердинеры. В 1495 году наряду с ними появились «комнатные секретари» — камер-секретари. Первым из них стал Флоримон Роберте, уравненный с секретарем по финансам. Он хорошо знал иностранные языки, итальянский, испанский, немецкий и поэтому возглавлял службу королевской дипломатической почты.