Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Длительное пребывание короля в долине Луары стало причиной появления там множества замков из белого и розового камня: главным сановникам Короны было необходимо селиться рядом с королем.

Кроме своего обычного персонала, король держал около себя еще и тех вассалов, которые несли четырехмесячную «вахту» по обеспечению личного сервиса государя. Самые значительные приближенные (управляющие королевскими советами и резиденцией) устроились в многочисленных постройках в непосредственной близости от государя — на нижнем дворе Блуа и в расположенных у подножия замка кварталах Амбуаза. Маленький блуазский городок украсился особняками де Эпернона, де Дентвиля и де Амбуаза. Флоримон Роберте, один из главных министров Людовика XII, построил себе настоящий дворец — д'Аллюи, по стилю и пышности напоминавший королевский замок.

Но принцы и крупные сеньоры не довольствовались одними городскими резиденциями, даже чрезвычайно роскошными и расположенными рядом с королевским дворцом. Еще жива была феодальная традиция, поэтому демонстрировать свою мощь и свои исключительные права любой феодал мог лишь в центре собственного домена, в своем замке, совсем недавно исполнявшем роль крепости. При Людовике XII и Карле VII верные и близкие королю люди строили и обновляли замки Плесси-Бурре, Кудре-Монпансье и Люин.

Во время царствования Людовика XII маршал де Вие возвел великолепную резиденцию Верже в Анжу, а кардинал Амбуазский — в Гайоне в Нормандии.

Но все это было слишком далеко от долины Луары, то есть от власти. Советники и секретари все чаще выбирали себе жилье поблизости от резиденции короля. На небольшом расстоянии от королевских дворцов, в радиусе тридцати километров, они строили замки той же архитектуры, которая была в моде при дворе. Все отражало новые вкусы: древние рвы с водой были сохранены, но в виде парковых водоемов; башни и галереи с бойницами, крепостные стены и потерны были украшены изящными декоративными элементами; с высоких стен открывались речные просторы и сельские пейзажи. И прекрасные сады, и богатые дичью заповедные леса, и пахотные земли — все вокруг древних и новых замков предназначалось теперь для размеренной и мирной жизни.

Один из первых замков такого типа — это Бюри, не сохранившийся до настоящего времени, но хорошо известный по гравюрам Жака Андруэ Дю Серсо. Секретарь короля Флоримон Роберте, ставший главным министром после смерти кардинала Амбуазского, в 1510 году приобрел баронское поместье д'Аллюи, давшее название блуазскому дому. Потом, в 1511-м, он купил владение Бюри, расположенное в шести километрах северо-западнее Блуа.

С тех пор старая крепость превратилась в постоянную стройку, продолжавшуюся до самой смерти секретаря в 1527 году. Роберте всегда пользовался королевской благосклонностью и неизменно оправдывал доверие Франциска I. Вот почему работы велись столь активно. План Бюри сохранял традиционное расположение: входная потерна, зубчатые куртины, задний и парадный дворы, а также два закрытых сада, напоминающих сады Блуа своим разнообразием и изяществом цветников — «вышитых квадратов». Как и в Амбуазе, крытые галереи позволяли совершать прогулки в любое время года.

Внутренняя планировка была очень комфортна. На первом этаже — кухни и вспомогательные помещения. На втором — господские покои из нескольких апартаментов. Апартаменты обычно состояли из зала, спальни, передней, гардеробной и маленьких комнат. Одни, в северной части здания, всегда были готовы к приему государя, — так называемая «квартира короля». Другие, в южной части, назывались «квартирой королевы». Третьи апартаменты ждали хозяев замка. Залы для приемов занимали отдельное крыло. В саду возвели большую капеллу, но и в самом замке имелось несколько различных молелен. Конюшни на заднем дворе вмещали восемьдесят лошадей.

В эту постройку Флоримон Роберте вложил большую часть состояния, полученного за успешную службу у короля. Его примеру последовали другие чиновники Короны. Среди них стоит назвать несколько семей нотаблей Блуа и Тура, занимавших должности казначеев и «расходчиков», наряду со старинными королевскими слугами, уроженцами Оверни. Эту небольшую группу составляли семьи Брисонне, Понше, Вертело, Рюзе и Бойи. Так, сын богатого торговца из Тура, Жак де Бон, глава этих нотаблей, в 1515 году, при поддержке Луизы Савойской, у которой он служил «аргентьером» — «хранителем серебра», то есть казначеем, стал бароном де Самблансе.

Получив должность министра финансов, Самблансе очень вольно распоряжался займами, задолженностями и сообщал неточные сведения по сбору податей, однако сумел избежать банкротства королевской казны в 1523 году, вызванного колоссальными военными расходами. К 1525 году король задолжал своему финансовому генералу огромную сумму в 1 190 374 ливра. Сам же Самблансе был должен 707 267 ливров Луизе Савойской: он инкассировал эту сумму на доходы регентши, но тотчас же использовал ее на нужды королевства. Известно, что Корона вышла из этого неприятного положения, осудив и казнив Самблансе 11 августа 1527 года.

Значительный объем оборотных средств позволял финансистам распоряжаться огромными наличными суммами и использовать их на постройку замков. Так, при благоприятном стечении обстоятельств появилось Шенонсо (раньше это название употребляли в другой орфографии [88] Chenonceau — Chenonceaux . ). Томас Бойе приходился племянником канцлеру Дюпре и супругом Катрин Брисонне из семьи турских нотаблей, которым благоволил Карл VIII. Сборщик государственных доходов при Карле VIII и Людовике XII, управлявший доходами с герцогства Миланского в 1515 году, поставщик армии в Италии, Томас Бойе еще в 1499-м купил поместье Шенонсо у Пьера Маркеса, разорившегося наследника семьи, с XIII века владевшей здесь на берегах Шера небольшой крепостью и обычной мельницей. Но вскоре Бойе пришлось расстаться с этим доменом в связи с тем, что Катрин, племянница Пьера Маркеса выкупила родовое имение, однако Бойе скупил все феоды и сеньории, окружавшие земли Шенонсо. А в 1512 году кредиторы Маркеса вновь конфисковали его владение и продали с торгов. Таким образом, в 1512 году Бойе вновь приобрел это поместье за 12 540 ливров и придал ему статус замкового владения.

С 1513 по 1517 год здесь, благодаря стараниям королевского финансиста и его жены Катрин Брисонне, вырос великолепный замок, существующий и поныне. Старое укрепление Маркеса разобрали почти целиком, оставив лишь донжон, круглую башню, украсив ее новомодными итальянскими мотивами, широкими окнами с пилястрами, входной дверью, также декорированной пилястрами, фризом с витым орнаментом и изящными крылатыми гениями, обрамляющими герб. На месте мельницы, имевшей некогда две крепкие опоры в гранитном русле Шера, выросло большое, почти квадратное здание с цилиндрическими башенками по углам.