Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Двенадцать лет отделяли первые Генеральные Штаты в Блуа от вторых, собравшихся в городе осенью 1588 года. Их вызвала одна и та же причина, а именно, необходимость найти денежные средства для восстановления единства веры, своевременного судопроизводства и, наконец, гарантии нерушимого государства. Но если в 1576 году король действовал по своей воле, то теперь он почувствовал серьезное давление угрожающей по величине общественной силы — Лиги. Это объединение католиков и приверженцев герцога Гиза стремилось вынудить Генриха III уничтожить протестантскую партию. Однако монарх на это не решался. После смерти наследника престола — его брата Франциска-Эркюля Анжуйского в 1584 году трон мог унаследовать только Генрих Наваррский, глава реформаторов. Переговоры с ним при посредничестве королевы-матери отнимали у короля много времени. Герцог Генрих Гиз, напротив, решил одержать победу над наваррцем. В 1585 году он объединился с Филиппом II Испанским, который пообещал ему 600 тысяч экю (увеличив впоследствии эту сумму до миллиона) на покрытие расходов, связанных с началом войны против протестантов.

Парижская Лига завладела почти всем королевством. Подставным лицом, за которым укрывался герцог, был старый кардинал Бурбонский, дядя короля Наваррского, объявивший себя первым принцем крови. Он объявил себя единственным законным наследником французского престола в силу своей приверженности католической вере. В июле 1585 года Гиз и Бурбон навязали королю Немурский мир, по которому он брал на себя обязательство навсегда запретить проведение протестантских служб. Это послужило объявлением войны протестантам, но военные действия были недолгими. Однако Гиз успел получить известное ранение в щеку, из-за которого его прозвали Меченым. Чтобы помешать любым соглашениям государя с Генрихом Наваррским, Гиз решил в апреле 1588 года захватить в плен короля и убить его главного фаворита — герцога д'Эпернона (другой его миньон, Жуайез, недавно погиб в бою). 8 мая, несмотря на запрет короля, Гиз приехал в Париж. В ответ государь ввел в столицу французскую и швейцарскую гвардии, но этим лишь подлил масла в огонь. 12 мая горожане Парижа вместе со студентами стали возводить баррикады. Опасаясь пленения, 13 мая король бежал из города, а 14-го укрылся в Шартре, оставив в Париже на положении заложников королеву-мать и супругу.

Для того чтобы остановить жестокий мятеж, король пообещал созвать Генеральные Штаты и в июле опубликовал эдикт, по которому все его подданные должны были вступить в Лигу. Он дал ей название Святого Союза и рассчитывал сделать ее государственной партией. По указу от 15 июля созыв Генеральных Штатов намечался на 15 сентября в Блуа. За согласие лидерам Лиги были оказаны многие милости, а герцог Гиз стал генерал-лейтенантом армии. Но его авторитет и реальная власть в королевстве уменьшились после поражения Непобедимой Армады, созданной Филиппом II с согласия французской Лиги против Англии; об этом стало известно в середине августа.

Тем не менее выборы депутатов Генеральных Штатов прошли во всем королевстве, так как было невозможно дольше откладывать их созыв. Лига добилась того, чтобы избрали как можно больше ее приверженцев: 134 депутата от духовенства, 150 (из 191) от третьего сословия и 180 депутатов от дворянства явно симпатизировали Гизу и Лиге. Все они начали съезжаться в Блуа. Король прибыл в город 1 сентября 1588 года. Политика с ее страстями занимала первое место среди прочих дел.

Как только Генрих III приехал, 8 сентября он внезапно решил полностью обновить кабинет министров, большинство членов которого были назначены на свои должности королевой-матерью и пользовались ее доверием. Кажется, папе Сиксту V король объяснил это тем, что хотел заранее удовлетворить депутатов, удалив неугодных им государственных секретарей, предлагавших слишком жесткие меры для выхода из финансовых затруднений. Но этот поступок выглядел вызовом по отношению к Екатерине Медичи, и она почувствовала себя оскорбленной. В королевских покоях разыгралась сцена, отзвуки которой слышал посол Мендоза. Поводы для отставок были разнообразны. Канцлер Филипп Юро граф Шеверни был обвинен в должностном преступлении; Помпон де Бельевр, суперинтендант государственных доходов — в сговоре с гугенотами; Никола де Нёфвиль де Вильруа — в слишком больших амбициях: он хотел лично вступить в переговоры с королем. Государственного секретаря Брюллара обвинили в том, что он — ничтожество, а государственного секретаря Пинара — что он мошенник, способный продать родных отца и мать. На их место король назначил Франсуа де Монтолона — хранителем печати, Мартена Рюзе и Луи де Револя — секретарями. В то же время опала и отставки поразили преданных слуг Короны — Робера де Гомбо, первого дворецкого короля; Пьера Моллана, главу казначейства; Франсуа де ла Гранжа, правителя Мелёна. В действительности же, якобы умасливая Штаты, государь отделался от некоторых из своих советников, которых подозревал в симпатиях к герцогу Гизу и Лиге.

К 16 сентября депутаты третьего сословия собрались в ратуше Блуа и начали проверку своих мандатов. Их сопровождали друзья и любопытствующие. Остальные депутаты приехали уже во время сессии, и среди них два главных свидетеля эпохи — Мишель де Монтень и Этьен Паскье. Однако 19 сентября король послал к депутатам Никола д'Анжена, господина де Рамбуйе, который предложил им не начинать заседаний, пока все не соберутся. Треть депутатов направилась в замок просить государя назначить точную дату, но они ничего не добились. Однако в воскресенье 2 октября депутатов всех сословий было уже достаточно, чтобы принять участие в большой процессии в честь праздника Тела Господня. Кортеж двинулся из церкви Христа Спасителя, расположенной на заднем дворе замка. Впереди депутатов шествовали король, королевы и принцы. Пройдя через весь город, они миновали по мосту Луару. Под балдахином, который держали четыре рыцаря ордена Святого Духа, архиепископ Экский нес Святые Дары. Наконец все пришли в церковь Нотр-Дам-дез-Эд, что в предместье Вьенны на другом берегу Луары, где прослушали мессу, которую отслужил Рено де Бон, архиепископ Буржский. Господин де Сент, епископ Эврё, прочел проповедь, и эта церемония ознаменовала открытие Генеральных Штатов.

Со следующего дня депутаты объединились по сословиям. Кардиналы Бурбонский и Пиз были назначены президентами от духовенства; Шарль де Коссе, граф де Бриссак, и Антуан де Невиль, барон де Маньак в От-Марш — президентами от дворянства; Мишель Марго, сеньор де ла Шапель и прево Парижа — президентами от третьего сословия. Все эти люди полностью подчинялись Гизам. Отсутствие принцев крови задержало начало работы: кардинал Бурбонский был болен, Шарль, граф де Суассон, — отлучен от церкви за то, что объединился с Генрихом Наваррским, но король прилагал все усилия, чтобы отменить это решение. Имелись и другие проблемы, задерживавшие начало работы Генеральных Штатов, например то обстоятельство, что герцоги де Невер и де Немур оспаривали друг у друга первенство, а также проверка законности результатов выборов. Духовенство требовало, чтобы король возобновил эдикт о Союзе и депутаты принесли клятву. Третье сословие приняло это предложение; дворянство тоже, но без энтузиазма. Июльский эдикт предполагалось сделать основным законом королевства, принятым всеми тремя сословиями.