Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Генрих III очень любил музыку и танцы, особенно балеты, и охотно принимал в них участие. Для переодевания использовали не только смешные одеяния, маски и карнавальные костюмы, но часто мифологические одежды и экзотические наряды, дающие представление об обычаях других народов.

Среди поставщиков двора некоторые специализировались именно на том, что давали костюмы напрокат. До наших дней сохранилась инвентарная опись лавки одежды и «нарядов для увеселительных игр, комедий и маскарадов». Она принадлежала Пьеру Тольвилю, «торговцу и мэтру старьевщиков, жителю Парижа», умершему в 1581 году. Его дела процветали, а лавка под вывеской «Золотая клетка» находилась на парижской улице Матюрен рядом с тем местом, где сейчас расположен музей Клюни. Там хранились наряды Арлекина и Панталоне, обмундирование наемных солдат и швейцарских гвардейцев, костюмы пастухов для пасторалей, матросов, цыган, дикарей. Турецкое платье имелось в изобилии. Женские роб переливались фальшивыми драгоценностями. О-де-шоссы предлагались самых экстравагантных цветов — зеленые, желтые, красные. У старьевщика было много шляп, капюшонов и маскарадных головных уборов и, разумеется, разрисованных масок «с бородой из конского волоса». Лавка вовремя снабжала придворных всем необходимым для того, чтобы появиться на маскарадном балу или принять участие в шутовском шествии.

В обычное время на церемониях следовало носить парадные туалеты, конечно же, не менее дорогие, но более строгие. При Генрихе III мужская мода приняла составные о-де-шоссы, цвет крамуази и золотую вышивку. Сначала в моде была шапочка с перьями «боннэ с хохолком», потом головной убор в виде сахарной головы. Плечи покрывали короткой накидкой — кап [173].

Во время заседания Генеральных Штатов в Блуа король с большим удовольствием надевал строгий черно-серый костюм, соответствовавший одежде королевы-матери, неизменно носившей черное. Богатство подчеркивали лишь украшения — аграфы [174], колье и серьги. Придворные, подражая своему господину, прокололи себе уши. Другим проявлением кокетства были гофрированные воротники — фрезе, пришедшие на смену простым отложным воротничкам; государь стал носить их, вернувшись из Польши. Один из первых гофрированных воротников короля, изготовленный в 1578 году, состоял из 15 полос батиста. Чтобы накрахмалить этот воротник шириной в треть локтя (что равняется приблизительно 40 см), пришлось опробовать новую смесь — крахмала с рисовой мукой, — которая держала форму лучше, чем просто крахмал.

Придворные дамы в парадных одеяниях сами походили на театральных персонажей. Полы юбок роб расходились спереди и делались несколько короче нижних юбок, чтобы можно было продемонстрировать нижнюю одежду. Эти юбки приподнимались с помощью твердого каркаса — «вертюгада», который делал их похожими на барабан. Юбки были очень узкими в поясе, который прикрывался узким лифом на жестком каркасе с острым углом внизу. Пышные рукава стягивались у запястий.

На смену огромной фрезе, доходящей до затылка, пришел воротник в виде кружевного веера, поддерживаемый проволочками. Волосы укладывали в прическу на основе каркаса, высоко взбивая у висков. В прическах использовались накладные пряди, на висках волосы поднимали. Поверх большого шиньона из конского волоса, закрепленного красивым гребнем на затылке, надевали легкий чепчик из батиста, а уже поверх чепчика — головной убор или вуаль.

Для того чтобы не подвергаться воздействию холодного воздуха, дамы носили бархатную маску или лоскут из черного атласа с двумя прорезями для глаз, закрывавший часть лица. В ходу были не только серьги, лоб украшали драгоценными камнями — американским жемчугом — и другими не менее роскошными подвесками, называемыми «панделок». Модной обувью для придворных приемов были венецианские туфли без задника [175]. А еще мужчины и женщины с удовольствием носили перчатки, не только днем, но и ночью.

Как и маски, перчатки служили одновременно украшением и защитой от «миазмов» и прямых солнечных лучей. Придворные старались избежать загара, чтобы кожа не стала «черной, как у мавров или крестьян». Профилактическая польза перчаток увеличивалась благодаря тому, что их пропитывали разными амброй, мускусом и луком-пореем, который, как полагали, «отталкивал заразу окружающей среды». И здесь лидировали итальянцы, которые славились как самые знаменитые парфюмеры. Королева-мать часто обращалась к флорентийцу Рене Бианчи, который, по слухам, изготовлял яды.

Конечно же, перчатки всегда были в моде при французском дворе, по меньшей мере со времен царствования Карла VI, но при Генрихе III они были в особой чести. Сам король днем носил две пары перчаток, одну поверх другой, причем одна из них, надушенная, была на алой атласной подкладке. Ночью он надевал «косметические перчатки», пропитанные смесью «на две трети из топленого свиного сала и на одну треть из ярого воска». Иногда их смазывали «бараньим жиром или спермой кита». Двор благоухал фиалкой и ландышем, это были излюбленные запахи миньонов. У всех, у мужчин и у женщин, имелось множество перчаток, иногда их число доходило до сотни — из бараньей, буйволовой, оленьей, лосиной и даже собачьей кожи, которая, как полагали, избавляла от зуда. Очень ценился козленок. Его кожу умели обрабатывать так, что получались совершенные по своей легкости шкурки, называемые «куриной кожей», из которой делали такие тонкие перчатки, что их дарили в ореховой скорлупе.

Перчатки были белые, серые, черные, лимонные, цвета сухой розы или мертвых листьев, пурпурные, фиолетовые, зеленые, огненные, цвета бронзы, а их манжеты шиты шелком, золотыми и серебряными нитями и украшены кружевами. Дамы надевали обрезанные перчатки, митенки, когда читали или вышивали. В карты играли тоже в перчатках, но снимали их, чтобы поздороваться с дамой или со знатным гостем. Спрос королевского двора на перчатки был настолько велик, что помимо фабрик, расположенных в Дофине, Лимузене и Пуату, «перчаточная промышленность» расцвела в Вандоме и Блуа, вблизи королевских резиденций.

Разумеется, зимой перчатки, а также бархатные или атласные муфты и маски-«наносники», которые дополнялись длинными пелиссонами [176]на ценных мехах, защищали от холода.

Большой популярностью пользовались золотые цепочки — ими украшали прически, их носили на шее, груди, на пройме одежды. Иногда цепочки висели с двух сторон на поясе. К одной из них прикрепляли маленькое зеркало, к другой — веер, часто сделанный из перламутра и украшенный бриллиантами.