Адриенна Мэйор - Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Страбон сообщает, что крутой проход через Дарьяльский перевал составлял путешествие в 130 миль (209 км), возможно неделю при хорошей погоде. Но 2 или 3 тысячи людей, идущих друг за другом, должны были растянуться как минимум на 5 миль (8 км). Путь Митридата мог занять месяц. Хотя эта дорога идет существенно выше, чем высочайшие перевалы Альп, Страбон замечает, что перевал можно пройти ранней весной, но только с необходимым снаряжением. В Диоскурах Митридат мог снабдить свою армию зимней одеждой и обувью, сушеной провизией и выносливыми вьючными животными, заплатив за все это золотыми монетами из сокровищницы Синоры.

Специальное снаряжение можно было добыть у горцев, пережидавших зиму в Диоскурах. Страбон описывает их обувь, похожую на снегоступы и предназначенную для подъема на вершины: они «подвязывали к ногам из-за снега и льда утыканные шипами широкие куски сыромятной бычьей кожи по форме вроде литавр». Другие «подкладывают под подошвы сапог утыканные шипами деревянные колесики». Для перевозки грузов они делают сани из шкур животных. «Здесь, — продолжает Страбон, — на горных перевалах при сильном снегопаде целые караваны гибнут в снегу» и лавинах. Поэтому, как утверждает Страбон, путешественники носят длинные полые внутри палки, которые они могут высунуть из снежного сугроба, чтобы иметь возможность дышать и подать сигнал о своем местонахождении тем, кто сможет их откопать. Он также сообщает, как найти питьевую воду, собранную в больших пузырях воздуха подо льдом, и даже упоминает тучи маленьких высокогорных насекомых, которые выводятся в снегу [508].

Союзники Митридата должны были держать его в курсе перемещений Помпея зимой и весной 65 г. до н. э. Экспедиция Помпея к Каспийскому морю, предпринятая ранней весной, давала Митридату возможность незаметно проскользнуть к Дарьяльскому перевалу, миновав гарнизон в Армази.

Это новое путешествие в неизвестность напоминает предыдущие смелые походы в окружении верной свиты. Теперь ему было около 69 лет, он был бодр и оптимистичен, рядом с ним находилась любовь его жизни Гипсикратия. Давайте проследуем за ними на север вверх по реке Фазис. Дубы, клены и миндальные деревья уступают место букам, елям и соснам. Золотистые зяблики летают по лесу. Отряд проходит через горные луга, украшенные первыми бордовыми примулами и кобальтовыми горечавками — вестниками весны.

Дорога начинает подниматься, пересекая каменные мосты через огромные водопады и зияющие внизу ущелья, вверх, словно на американских горках невероятного размера. Каждую ночь длинная цепочка воинов разжигает костры, все спят завернувшись в меха, где бы на этой узкой тропе они ни остановились [509]. Была возможность поохотиться (горные козлы, снежные козы, зайцы), но были также и опасности: медведи, персидские леопарды, волки, а также мороз, снежные бури и лавины.

То здесь, то там путники видели краснокрылых стенолазов, крошечных птичек малинового цвета, которых часто принимают за бабочек, сидящих на гранитных стенах. Повернув к востоку, проводники повели отряд Митридата через опасные ледяные поля высокого Мамисонского перевала, а затем перевала Роки.

Когда они достигли границы снега на высоте 9 тысяч футов (2,7 км), деревья исчезли, температура упала, в воздухе стало меньше кислорода. Унылый голос кавказского улара эхом отражался в голых скалах. Затем, когда армия повернула на север, чтобы перейти на главную дорогу к Дарьяльскому перевалу, впереди появился 16.500-футовый (5-километровый) пик горы Казбек, покрытый вечными снегами. Огромные евроазиатские белоголовые сипы парили над черными базальтовыми утесами, мифическим местом наказания Прометея. Вытянувшись в цепочку, армия Митридата проходит через узкие «запоры» Дарьяла, две перпендикулярных скалы («ворота»), проход между которыми менее чем 30 футов (9 м), окруженные снежными пиками [510].

Путь Митридата с армией через высочайшие перевалы заснеженных Кавказских гор ранней весной был грандиозным путешествием даже для его долгой карьеры, отмеченной дерзкими предприятиями. Воодушевление от завершения этого впечатляющего дела в то время, пока Помпей тщетно искал его по ту сторону гор, должно было восстановить веру Митридата в свою непобедимость и особую судьбу.

Через горные луга они без труда спустились в долины, сейчас находящиеся на юге России. В этих местах от широты земли и неба перехватывает дыхание, эта монотонность настолько бесконечна, что достигает поистине величественных размеров. Вид ничем не нарушаемого горизонта, в какую сторону ни посмотри, ошеломляет некоторых путешественников, но мне кажется, что для человека вроде Митридата (и Гипсикратии), который любил ездить верхом и ненавидел сидеть взаперти, это море травы означало свободу. Посреди бескрайней степной равнины выделялись лишь курганы — могильные насыпи, одни древние, другие совсем недавние. Говорят, что степи выглядят незавершенными без лошади и всадника, и они в скором времени встретились армии Митридата. Через земли «скифских племен, воинственных и враждебных», говорит Аппиан, они прошли «частью договариваясь с ними, частью принуждая их силой, так, даже будучи беглецом и в несчастий, он вызывал к себе почтение и страх» [511].

Вожди кочевников, населяющих земли вокруг Азовского моря и за Доном, выехали навстречу Митридату со своими отрядами, предлагая дары и лошадей, и проводили его до своих границ. Этот прием отличался от того, который оказали Дарию: у Митридата, должно быть, захватило дух от того, как радушно он был принят в этих безграничных богатых землях его друзей-кочевников. Аппиан указывает, что Митридат был здесь знаменитостью: о его подвигах слагали легенды, все знали о его великой империи и, более всего, восхищались его мужественным и упорным сопротивлением Риму. Ободренный Митридат заключил новые союзы, от всего сердца пообещал отдать своих прекрасных дочерей в жены вождям кочевых племен и добился их участия в его великом замысле пройти через Европу, перейти Альпы и уничтожить римских волков в их логове.

В это время в Пантикапее (Керчь) Махар был поражен вестью о том, что его отец пересек Кавказ через Скифские Ворота. Зная его бешеный нрав, Махар покончил с собой. Зато его брат Фарнак радостно встретил отца: Митридат, как говорили, часто утверждал, что сделает Фарнака своим преемником. Получив власть над Боспорским царством и Скифией, Митридат казнил нескольких бывших друзей, предавших его, в том числе римлян, которые плели заговор против него. Говорили, что евнух Митридата Гавр был организатором многих жестоких пыток и казней. Верный своим идеалам, Митридат пощадил подчиненных, которые действовали по приказу начальников-предателей. Были, однако, и два ошеломляющих исключения. Митридат убил своего сына Эксиподра за подготовку заговора. Он был также в ярости от сделки Стратоники с Помпеем. Предательства сыновей или любимых женщин он не переносил, и его месть была особенно зловещей: он схватил их сына Ксифара и убил его на палубе корабля перед Фанагорийской крепостью. Стратоника с башни с мукой наблюдала за тем, как он выбросил тело Ксифара [512].