Адриенна Мэйор - Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Митридат остался непреклонен. Он послал еще один большой отряд, чтобы отрезать другой возвращавшийся конвой Лукулла: им руководил Адриан. Однако на сей раз войска Митридата действительно были полностью уничтожены. Согласно Плутарху, в Кабиру вернулись лишь двое выживших. Митридат попытался скрыть истинный масштаб этой подлинной катастрофы. Плутарх говорит, что он списывал эту «небольшую неудачу» на неопытность своих полководцев. Однако, когда Адриан «торжественно прошествовал мимо его лагеря в сопровождении множества повозок», нагруженных зерном и оружием погибших всадников Митридата, все в Кабире — где люди уже были как на иголках — поняли страшную правду.

Наконец, после всей этой цепи несчастий, в том числе и потери флота, оптимизм оставил Митридата. «Царь впал в уныние», — пишет Плутарх, и его воинов охватили «смятение и неодолимый страх». Как только Лукулл получил новости о победе Адриана, он собрался напасть на Кабиру. В ту ночь Митридат собрал своих близких спутников — Дорилая, мага Гермея, евнухов-советников Бакхида и Птолемея и своих полководцев к себе в палатку. Все были согласны в том, что бегство — единственный выход. Их план был в том, чтобы встретиться в Комане, богатом, укрепленном городе с Храмом любви, а потом искать убежища в Армении у Тиграна. Еще до зари все они поспешно навьючили свой багаж на коней за воротами и помогли нагрузить караван мулов — мешок за мешком — золотом, царскими регалиями и сокровищами [430].

Мне кажется, что Митридат последовал практическому совету своего старого друга, царя Боспора Парисада: «Всегда надевай свои самые лучшие одежды, когда произносишь речи перед воинами. Но если надо бежать, облачись в одежды простого человека, чтобы скрыть свою личность как от врага, так и от своих подданных» [431]. Переодевшись для бегства из царских одежд в неприметное платье, Митридат спрятал кинжалы и самые необходимые лекарства и яды под одежду. До зари ему нужно было сделать еще кое-что. Как говорит нам Аппиан, «потеряв совершенно надежду на сохранение своего царства», Митридат поручил евнуху Бакхиду чудовищную миссию. Евнух должен был поехать в крепость в Фарнакии. Здесь он должен был казнить царский гарем до того, как римляне доберутся до них.

Митридат планировал дать своим полководцам приказ отступить на заре. Однако его перепуганные воины услышали ночью движение и немедленно поняли, что командиры их бросают. В лагере началась паника. Воины, охваченные ужасом и гневом, беспорядочно разбегались в темноте. В этом хаосе люди нападали на свои собственные обозы. Митридат выскочил из палатки и побежал среди своих воинов, крича и умоляя их успокоиться на всех известных ему языках. Его заместитель Дорилай, надев пурпурное платье, рванулся, чтобы присоединиться к царю в этой суматохе. Они попытались успокоить толпу, объяснив, что они не бросают армию, что все уедут вместе при дневном свете.

Однако в этой безумной давке слов царя никто не услышал. Он разделился с Дорилаем. Царский провидец Гермей оказался одним из тех, кого толпа у ворот раздавила насмерть. А как же Митридат? Царя унесло — одного, пешего — в этой суматохе, он смешался с толпой, которая рванулась по темной дороге в Коману.

Лишившись своей диадемы и роскошных украшений, Митридат стал безымянной фигурой в бегущей толпе. Где-то далеко у него за спиной, у врат Кабиры, отчаявшиеся воины продолжали грабить обозы друзей царя. Кто-то хватал прекрасных коней, а другие убивали за драгоценный кинжал командира, за чьи-то сверкающие кольца или чей-то пояс, наполненный золотыми монетами. Именно в этом безумии Дорилай — постоянный спутник Митридата с детства и все годы в изгнании — встретил свою смерть. Его ударил кинжалом один из его собственных людей, стараясь завладеть пурпурным плащом полководца [432].

Когда Лукулл узнал о бегстве Митридата, он послал всадников преследовать беглецов. Им был дан строгий приказ: царя брать живым вместе с его личными бумагами. Лукулл сам повел пехотинцев на штурм Кабиры. Когда римляне окружили город, все еще охваченный смятением и истерией, Лукулл приказал легионерам удержаться от убийств и не грабить, пока они не наведут порядок. Однако его люди, которым все это не понравилось — ведь они уже два года просидели без добычи и презирали сдержанность своего предводителя, — отказались повиноваться. Ослепленные невероятным богатством Кабиры — серебряные сосуды, ювелирные изделия, драгоценные камни, царские украшения и изысканные пурпурные одеяния, вышитые золотом, — римляне хватали любую добычу, которую могли унести. Они стали убивать без разбору. Лукулл мог только смотреть на все это и не мог их остановить.

Наконец, когда измученные легионеры уснули, прижимая к себе свои сокровища, Лукулл внимательно осмотрел заброшенный дворец, укрепления и башни Кабиры. Он нашел еще больше сокровищ, хранившихся в подвалах. Нашел он и темницы, сломав замки, и там — многих родственников Митридата. которых все уже давно считали погибшими. Плутарх пишет, что, освободив их, Лукулл «мало сказать принес им избавление — он воскресил их». Среди этих несчастных людей была Нисса, младшая сестра Митридата. Почти сорок лет, с тех пор как она еще была маленькой девочкой, Нисса была скрыта от мира — чтобы она никогда не смогла выйти замуж. Нисса присоединилась к пленному полководцу Митридата, Александру, с тем чтобы позднее ее провели в триумфе Лукулла. Нет никаких свидетельств о том, как именно спаслись Стратоника и ее сын Сифар, — но каким-то образом им удалось добраться до тайной крепости Кайнон Хорион, а Лукулл об этом не узнал.

Когда Лукулл завладел Кабирой, Бакхид прибыл в Фарнакию, чтобы выполнить свое страшное поручение. Это задание было как раз для него. Страбон описывает этого евнуха как безжалостного параноика, который всегда подозревал всех в измене. Бакхид заручился помощью других евнухов, чтобы казнить семью Митридата самыми удобными способами — чтобы они не попали в руки толпы римских легионеров.

Плутарх оставил для нас подробное описание этой горестной ночи: у него был доступ к рассказам свидетелей, которые потом попали в плен или дезертировали к римлянам. Эта сцена во всем ее душераздирающем ужасе вдохновляла художников, композиторов, поэтов и драматургов на воссоздание давней трагедии. Среди женщин в Фарнакии были юная Береника и ее мать, спасенные со своего порабощенного острова Хиос — только для того, чтобы теперь погибнуть на штормовых берегах Черного моря. Монима, образованная греческая красавица, которая не соглашалась принять золото Митридата, настаивая на диадеме и титуле царицы, также оказалась в Фарнакии. Плутарх писал: «Явился Бакхид и велел женщинам самим умертвить себя тем способом, который каждая из них сочтет самым легким и безболезненным». Мы не можем узнать, что в тот момент было на уме у евнуха — когда он стоял там, держа в одной руке кинжал, а в другой — чашу с ядом. Однако последние слова некоторых женщин были записаны для потомства [433].