Чарлз Поулсен - Английские бунтари

Одним из добровольных изгнанников был старший из сыновей Карла Джеймс Скотт — герцог Монмаут, который в отличие от своих единокровных братьев появился на свет в результате законного, хотя и тайного брака между молодым королем Карлом и некоей Люси Уолтерс; правда, документальное подтверждение этому хранилось в никому не ведомом черном ларце. Атлетически сложенный и волевой человек, которому едва перевалило за 30, воин, не убоявшийся объявить себя протестантом, что само по себе считалось тогда актом большого политического мужества, Монмаут быстро завоевал популярность среди находившихся в изгнании заговорщиков, и те — от опальной знати до республиканцев времен Кромвеля — единодушно избрали Джеймса Скотта или, как его нередко называли, «протестантского герцога» своим вождем. Принимая такое решение, они, естественно, также учитывали его высочайшее происхождение и боевые заслуги.

План заговора был предельно прост: собрать необходимые деньги и оружие, сколотить два небольших отряда воинов, включая иностранных наемников и ветеранов армии «новой модели», и двинуть один из них под предводительством графа Аргайла в Шотландию, где, как ожидалось, к нему присоединятся шотландские сторонники Ковенанта [73] Ковенант — в переводе с англ. яз. «соглашение». Этот договор был заключен пресвитерианами Шотландии в 1638 г. с целью свергнуть правившего тогда Карла I и ввести в Англии пресвитерианство. В 1643 г. с ними объединились английские пресвитериане, контролировавшие в то время Долгий парламент. После реставрации Стюартов в 1660 г. Карл II разгромил ковенантеров в Англии и в Шотландии, так что вряд ли их остатки смогли бы чем-то помочь Монмауту. — Прим. ред. , а другой, во главе с Монмаутом, — на запад Англии, где его, без сомнения, поддержали бы подвергаемые гонениям раскольники и сектанты, а также приверженцы англиканской церкви в графствах Дорсет, Девоншир и Сомерсет. Затем оба отряда с разных сторон подойдут к Лондону, где заранее подготовленное восстание протестантов обеспечило бы быстрый захват города. Яков будет низложен, и парламенту, как надеялись заговорщики, придется признать законность Монмаута в качестве нового короля.

Итак, граф Аргайл отправился в Шотландию, а Монмаут со 150 солдатами на трех судах 11 июня 1685 г. благополучно высадился в порту Лайм (графство Дорсет) в надежде, что там к нему присоединится целая армия поставленных вне закона сектантов, протестантов и англиканской знати.

Избранное для высадки западное побережье являло собой процветающую, наиболее индустриализированную часть страны, хотя справедливости ради следует отметить, что промышленность там находилась все еще в стадии кустарного производства. Основным видом производимой продукции было полотно, поэтому большинство городского населения составляли люди, тесно связанные друг с другом различными функциями процесса изготовления и сбыта тканей — свободные ремесленники, подмастерья, ученики, разносчики, торговцы и т. п. В былые годы гражданской войны местное население в подавляющем большинстве сражалось на стороне парламента, охотно поставляя рекрутов для армии «новой модели», ветераны которой по-прежнему тайно лелеяли мечту о «старом добром деле» и считали своим святым долгом завещать ее своим сыновьям.

Когда Монмаут беспрепятственно высадился в небольшой гавани Лайма, собравшиеся на пристани жители не без удивления смотрели, как вооруженные пришельцы выгрузили со своих судов четыре маленькие пушки, построились и маршем направились к рыночной площади. Там в присутствии всего населения было зачитано обращение, в котором король Яков обвинялся в отравлении своего венценосного брата, в тирании, в извращении традиционных английских законов и в стремлении подорвать протестантскую веру, отдав Англию под власть папы и католических держав Европы. По этим причинам, говорилось в обращении, герцог Монмаут с друзьями и единомышленниками вознамерились объявить Якову войну и добиться торжества справедливости. Титул и награду самому Монмауту после победы определят «Мудрость, Справедливость и Власть законно избранного и свободно действующего парламента страны».

Когда умолкли последние слова обращения, герцог развернул свое знамя — на его голубом с золотом полотнище был начертан девиз: «Нет страха иного, как пред Богом!» — и призвал добровольцев записываться в свою армию.

Вперед тут же выступило множество молодых людей, точнее 116 — треть дееспособного мужского населения Лайма, а уже на следующий день к ним присоединились сотни жителей близлежащих ферм и деревень. Новобранцы являли собой весьма неоднородную массу как по возрасту, так и по социальному статусу — старые кромвелианцы, ветераны армии «новой модели», сектанты и их проповедники, ремесленники, подмастерья, крестьяне и т. д., — причем многие из них, судя по всему, довольно скептически относились к герцогу и его благородному окружению, видя в них воплощение «мира, плоти и сатаны». Однако, рассуждали они, если с помощью герцога удастся избавиться от ненавистного Якова, то тем самым будет сделан первый шаг к возрождению «старого доброго дела».

В городке повсюду можно было видеть пожилых людей в красных накидках армии «новой модели», которых не видели уже 25 лет; одни спешили оказать помощь в обучении новобранцев, другие вели своих сыновей записываться в армию герцога. Все они знали, что впереди у них — кровавые битвы и в случае пленения или поражения их ожидает обвинение в государственной измене и скорый суд, который приговорит их к «повешению не до полного удушения, потрошению и четвертованию».

Итак, лошади для кавалерии и обоза были закуплены (или реквизированы), спешная подготовка добровольцев уже близилась к концу — их целых три дня обучали сложному процессу заряжания и стрельбы из мушкетов, умению обращаться с тяжелыми боевыми копьями, маршировке и перестроениям в составе отрядов и полков, — а местное дворянство и знать, которые, как ожидалось, в большом количестве примкнут к восставшим и придадут респектабельность всему движению, пока не проявляли заметного энтузиазма. Англиканское духовенство также демонстративно не желало объединяться с простым людом, вдохновленным идеями радикализма и, следовательно, представлявшим потенциальную угрозу всему социальному устройству страны. И действительно, среди повстанцев все чаще слышались опасные призывы, напоминавшие слова пророка Иезикииля: «Сними с себя диадему и сложи венец… униженное возвысится и высокое унизится… Низложу, низложу, низложу…» [74] Иез. 21: 26–27. .

Известие о восстании скоро дошло до столицы, и перепуганный король немедленно предпринял контрмеры: готовящийся в городе мятеж был без особого труда предотвращен арестом нескольких сотен известных радикалов и сектантов, лондонские улицы патрулировались усиленными нарядами королевских солдат, на помощь была призвана милиция западных графств — отряды вооруженных добровольцев (раз в месяц проходивших военную подготовку — большей частью в пивных), которые мобилизовывались при возникновении чрезвычайных обстоятельств. На этот раз перед ними была поставлена задача «сдерживать» бунтовщиков, не допуская притока к ним пополнений и продовольствия, пока в спешном порядке формируются и вооружаются регулярные войска. Поскольку расстояние от Лайма до Лондона составляет всего 150 миль, у протестантского герцога оставалось дней 10 на то, чтобы хоть как-то обучить своих новобранцев, превратить их в подобие дисциплинированного воинского формирования и занять выгодную позицию для предстоящего серьезного боя. Ведь повстанцам предстояло сразиться с закаленными профессионалами, заслужившими немало боевых наград на полях сражений в Европе и Северной Африке, кроме того, в бой их поведет прославленный лорд Джон Черчилль, впоследствии снискавший немеркнущую славу под именем непобедимого герцога Мальборо.