Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Для полной ясности: дело не в том, что древние греки считали войну как таковую безусловно благим делом. Напротив. Ирена, богиня Мира, была частью общегреческой мифологии — старшим членом пантеона еще со времен Теогонии беотийского поэта Гесиода, авторитетной поэтической генеалогии всех основных богов и богинь (около 700 века до Р.Х.). В 421 году Аристофан поставил в Афинах комедию под названием « Мир » по имени этой богини, и из сохранившегося текста совершенно ясно, что только изготовители оружия и торговцы им считают убийство на войне безусловно позитивным явлением. Через каких-нибудь пятьдесят лет афиняне официально учредили религиозный праздник мира и заказали знаменитому скульптору Праксителю трогательную групповую скульптуру богини с младенцем Плутосом на руках («Богатство», название еще одной пьесы Аристофана, также названой в честь соответствующего божества и впервые поставленной в начале 80-х гг. IV в.).

Таким образом, в каком-то смысле греки ценили мир и искренне его желали. Однако несмотря на эти утопические стремления, суровая действительность была такова, что война была в самом центре греческого образа жизни и мировоззрения. Например, священное «Олимпийское перемирие», которое объявлялось государством Элидой через каждые четыре года (интервал между Олимпиадами), в техническом смысле было «прекращением огня», иными словами, представляло собой суровую необходимость, чтобы дать возможность состязующимся и зрителям безопасно посетить Олимпийские игры. Это ни в коем случае не было манифестом пацифизма. Короче говоря, действительный, не мифический мир без войн был для древних греков почти буквально немыслим. Напротив, мышление в категориях войны считалось ими исключительно приемлемым.

Это вторая причина, по которой любой подход к «Славе, какой была Греция» не может избежать следования военным маршрутом. Например, для греков война была решающим способом определения ключевого, неизменного различия между мужчинами и женщинами. Andreia , греческое слово для «смелости», «отваги» означало буквально «мужество» и значило, что война была исключительно мужским делом, потому что только мужчины по своей внутренней природе отважны, или отважны должным образом. То есть только они способны проявить разновидность смелости, требующейся на войне, являющейся «учителем насилия» (или «жестоким учителем»), как ее решительно назвал Фукидид, великий афинский историк и не столь великий генерал в афино-спартанской войне 431–414 гг. Можно извинить предположение, что этот конфликт безусловно должен был стать войной за прекращение всех войн, однако в суровой действительности это оказалось не так.

К тому же война служила средством определения гражданской принадлежности в греческом городе: гражданин Афин или Спарты был по определению в полном смысле слова воином, солдатом. Женщинам, исключенным в силу своей «природы», не было необходимости подавать прошение, хотя им позволялось играть некоторые общественные гражданские роли (например, жриц). Одной из основных функций общественного Собрания ( Ecclesia ) граждан Спарты или Афин было решение вопросов внешней политики, что в переводе с древнегреческого означало «вопросы войны и мира». В пятом и четвертом веках Афины находились в состоянии войны с другими государствами, греческими или негреческими, в среднем три года из четырех и никогда не жили в мире в течение десяти лет подряд. Спарта ненамного отставала от этого незавидного афинского рекорда. Война вмешивалась во внутреннюю политику и политические «разборки». Фактически самой заметной чертой гражданского судопроизводства как в Спарте, так и в Афинах были политические процессы над неудачными полководцами или полководцами, чей успех был спорен, не исключая даже спартанских царей.

Другим основным фоновым фактором была Персидская империя Ахеменидов, самая быстро растущая восточная империя до появления монгольского монстра Чингисхана. В течение одного поколения, с момента ее основания Киром II Великим в 550 г. до Р.Х., она разрослась от центрального района Ирана на запад до Эгейского моря и восточного побережья Средиземноморья (включая Египет, покоренный сыном Кира Камбизом) и на восток, включая Афганистан, Пакистан и часть Средней Азии (где в 529 году умер сам Кир в ходе военной кампании). После смерти Камбиза имела место серия восстаний (522–521 гг.), но они были подавлены его дальним родственником, взошедшим на престол под именем Дария I. Далее (499–494 гг.) Дарию пришлось справиться с еще одним восстанием, на этот раз греческих подданных в Западной Азии, но он в конце концов прибег к мягким репрессиям. Однако в 490 году его попытка возмездия и получения репараций по ту сторону Эгейского моря была разбита в битве при Марафоне на афинской территории. Это болезненное поражение подготовило почву для еще более масштабной попытки завоевания, предпринятой вследствие смерти Дария в 486 г. его сыном и преемником Ксерксом (480–479 гг.).

Материковые греки всегда были глубоко разделены, как в силу традиции, так и в системном отношении. Когда Геродот на пике своего повествования приводит определение «гречества», список цитируемых им качеств многозначительно не включает в себя политического сотрудничества, не говоря уж о союзе. Поэтому они вполне предсказуемо разделились по конкретному вопросу о том, как — и даже нужно ли вообще — сопротивляться Ксерксу. Тем не менее несколько греческих городов и народов, ведомых Афинами и Спартой, пришли к согласию. Члены Эллинского союза (современный термин) в районе Коринфского перешейка, вероятно, осенью 481 года принесли религиозную клятву совместно противостоять персидскому вторжению. К сожалению, в их числе не было греков Фессалии, первых за пределами империи, которых повстречает Ксеркс, выйдя из Македонии. Их аристократические лидеры пошли по пути наименьшего сопротивления, который привел к Сузам [4] Т. е. к союзу с персами. — Прим. ред . .

На территории Фессалии находилась долина между горами Осса и Олимп, единственная возможная линия обороны от персов. Поскольку она была оставлена коалицией, следующей и единственной линией обороны для греков стал Фермопильский проход.

Даже в условиях этого жестокого кризиса летом 480 г. Спарта не сумела послать на защиту ущелья полного контингента взрослых воинов-мужчин, вместо этого отправила всего лишь символический, пусть даже и элитный, отряд под предводительством Леонида, одного из двух ее царей. Союзники Спарты по коалиции также, хотя и по иным причинам, воздержались от посылки полных боевых контингентов. Все причины, которыми они это тогда объясняли, носили религиозный характер, а религия в Древней Греции несомненно была по-настоящему важным историческим фактором. Однако можно не без оснований предположить, что тому была и другая существенная причина, более светская и менее похвальная, но вполне понятная — а именно, панический страх: страх того, что персы были просто слишком многочисленны, чтобы им можно было противостоять, будь то в Фермопилах или где-либо еще. В конце концов, огромное большинство из нескольких сотен других городов материковой Греции уже проголосовали ногами и вольно или невольно решили присоединиться к персам или по крайней мере не оказывать им сопротивления вместо того, чтобы попытаться отбить их.