Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Эта попытка оккупации включала перевал через хребет Гиндукуш, названный греками Паропамисадами (переход), и очень легкий переход по ущелью Хибер. И вряд ли удивительно, что размах персов вскоре превзошел их власть. Это «завоевание Индии» оказалось просто кратким моментом в двухсотлетием существовании монархии Ахеменидов в целом. Персы потребовали от индийцев уплаты дани, как требовали от всех своих подданных. Геродот рассказывает, что дань Индии составляла фантастическую, воистину баснословную сумму 360 талантов золотого песка в эпоху, когда золото ценилось в четырнадцать раз дороже серебра.

Но если после Дария Персидская империя могла более или менее добровольно отдать свой дальний Восток без угрозы для свой целостности, то дело обстояло совсем иначе в отношении ее северо-восточной границы — степей Согдианы, Бактрии, нынешней Средней Азии и Северного Афганистана. Именно там великий основатель империи Кир II встретил свою славную смерть, сражаясь со среднеазиатским племенем массагетов, которых возглавляла свирепая царица Томирис (как ее имя транслитерировали греки). И пропагандистская барельефная скульптура Дария в Бехистуне в Мидии (недалеко от Экбатана, ныне Хамадана, в Северном Иране) была очень кстати завершена изображением Скунха, царя скудров (скифов), живших к востоку от Каспийского моря.

Продвигаясь по империи на запад, мы попадаем в Месопотамию, «Землю в междуречье», расположенную между Тигром и Евфратом на территории современного Ирака. В 539 году Кир овладел ключевой цитаделью Вавилона на реке Евфрат. Этот прославленный город колоссальной древности и чудесных «висячих садов» Навуходоносора был тем местом, где двумя столетиями позже принял смерть еще один великий завоеватель, Александр Великий, и где, по сомнительным сведениям, он собирался основать центр собственной империи. Богатство Вавилона было легендарным как в смысле минеральных ресурсов, так и пахотных земель [7] Здесь также было широкое поле деятельности для деловой активности ловкого банковского дома Мурашу в Ниппуре, Вавилония, чьи поучительные записи дошли до наших дней. .

Далее на запад лежит иранская центральная часть Персидской империи. Далеко на юге Ирана регион, называемый Фарсом, сохраняет языковые следы его первоначальных обитателей. У греков было два названия для расположенной там основной столицы. Более раннее — « Persai », буквально « Персы ». Позже, когда Иран после Александра стал частью часть эллинизированного Среднего Востока, он стад называться Персеполем, «Городом персов». Это название закрепилось, хотя оно может вести к грубым заблуждениям, поскольку наводит на мысль, что Персеполь был полисом (городом-государством) в том же смысле, что Афины, Фивы или Спарта.

Во времена Ахеменидов Перса/Персеполь функционировал, среди прочего, как основная церемониальная столица империи. Он был местом, где проводился великий праздник Нового года и где в процессии множества подданных народов церемониально проносили символы дани империи, как пышно изображено на стенах Ападаны, великого царского Приемного зала. Там же недалеко, в Накш-и-Рустаме, хоронили персидских царей в прекрасных вырубленных в скальной породе гробницах — или, по крайней мере, проводили церемонии. Почти столь же важной для самих иранцев была еще одна столица, к северо-западу на территории Ирана — Сузы в Эламе, служившие в основном главным административным центром правительства. Также важной столицей был город Экбатана в Мидии. Похоже, что персидские цари разработали расписание регулярных перемещений из одной роскошной столицы в другую в зависимости от времени года; например, расположенная в глубине страны Экбатана была царской резиденцией в разгар лета. Помимо чисто практических соображений и символической ценности, это царское кочевничество может в конечном счете отражать происхождение персов как пастухов.

Далее к западу от центральной части Ирана персы вошли в Анатолию в современной Турции. Воистину поразительно, что в 40-х гг. VI в., перед тем как перестраховаться на предмет соседней Вавилонии, Кир намеревался распространить свою империю вплоть до Эгейского моря и таким образом захватить всю Анатолию, включая некоторые греческие города. Непосредственно перед правлением Кира великой державой в Анатолии была Лидия, страна в глубине суши непосредственно к востоку от греческой Ионии, со столицей в хорошо укрепленных и изрядно эллинизированных Сардах. Управляемое в середине шестого века легендарно богатым Крезом, именно это царство являлось политическим и культурным связующим звеном между Анатолией и греками, живущими на материке и островах Эгейского моря.

Геродот рассказывает эту историю об отношениях Креза с разными греками с его обычным живым апломбом. Если начать с негативной стороны — Крез был первым восточным царем, постоянно пытавшимся покорить греков. Сначала он ограничивал свое внимание греками на азиатском материке (Эолиды, Ионии, Карии — если двигаться с севера на юг), но говорят, что он всерьез подумывал о присоединении к своим владениям основных соседних островов Эгейского моря — Лесбоса, Хиоса и Самоса, пока ему не было ясно указано, что его держава была сухопутной и не располагала подходящим флотом. С другой, позитивной, стороны, имперское правление Креза над азиатскими греками не казалось очень обременительным. Геродот рассказывает поучительную историю о том, как законодатель-реформатор Солон (назначенный в 594 году уполномоченным по улаживанию конфликтов) нашел время, свободное от домашних дел, чтобы посетить Креза в Сардах для назидательной беседы с ним об истинной природе счастья для человека. Из этого следует, что Крез, хотя и был абсолютным монархом, вовсе не был ужасным восточным деспотом.

По чисто хронологическим причинам рассказ Геродота об их встрече должен считаться просто выдумкой (поскольку Солон почти наверняка должен был быть уже мертв задолго до того, как в 560 году Крез взошел на трон в Лидии), но не является выдумкой то обстоятельство, что Крез имел благожелательные отношения с греками. Геродот упоминает о его дарах оракулу Аполлона в Дельфах, и обнаруженная там необычайно искусно сделанная группа статуэток из золота и слоновой кости на деревянной основе, вероятно, изображающая Лето и ее двух детей Аполлона и Артемиду, вполне может быть знаком или отражением этой щедрости. Доказательство этого все еще видно в Эфесе на ионийском побережье в Анатолии: здесь Крез заплатил за искусно сделанные прекрасные архитектурные украшения для храма Артемиды Эфесской — «Дианы Эфесской» Св. Павла, которая в позднейшей инкарнации считалась одним из Семи чудес древнего мира.