Елена Высочина - Образ, бережно хранимый

Этот примечательный психологический этюд написан В. Бенедиктовым после гибели поэта, в пятидесятые годы, и относится к тому ряду ретроспективных мемуарных свидетельств, в которых современники предпринимали попытки разобраться в сложных обстоятельствах жизни поэта, в тех душевных движениях, которые были ему свойственны.

В потоке обращенных к поэту посланий преобладали хвалебные гимны «певцу мечтаний и любви», признания его первенства среди других пиитов. Отмечается, что «любимец муз и песнопенья» ярче, самобытнее других по своим дарованиям:

пишет о поэте Вельяминов. Он, как и многие другие собратья по перу, признает невиданную популярность пушкинских творений. По словам другого, ныне забытого стихотворца-дилетанта, «Пушкин своенравный, Одному себе лишь равный, Мощный властелин сердец, Рвет у всех из рук венец...»

Сколько непосредственных, как бы прорывающихся в стихах искренних свидетельств о том, как легко запоминались пушкинские строки, как сами собой приходили на ум...

Далее в этом же стихотворении И. Бакунин замечает, что «читали, радуясь, его В глуши деревни и в столице, Отрадна русскому была Народность Пушкина в цевнице, Всем песнь его была мила...»

А чем была мила эта песнь? Поэтические воспоминания дополняются прозаическими. Н. Г. Тройницкий писал, что еще в отрочестве, когда был он воспитанником Ришельевского лицея в Одессе (осенью 1823 года), когда там был Пушкин, имя его произносилось как имя прославленного поэта. «Его читали, перечитывали, переписывали, затверживали на память, некоторые из его ненапечатанных стихов ходили... по рукам, в рукописи, как запрещенные...» Что же влекло тогда к стихам Пушкина? — размышляет автор воспоминаний. Прежде всего язык его — гармонический, простой, доступный, как звуки и образы в природе, и вместе с тем поэтически ясный, как античная статуя. В то же время на торжественных актах и выпускных экзаменах лицеистов заставляли декламировать высокопарные, трескучие оды или же бывшую тогда в почете кантату под названием «Перувианец к Испанцу», которая начиналась словами:

Понятно, что гармонически стройные пушкинские строки поражали воображение современников его и запоминались сами собой... Описывая уже после гибели Пушкина посещения Фонтана слез в Бахчисарае, И. Бороздна признавался, что стоит вспомнить Марию и Зарему, как «...Пушкина поэму Прочтешь невольно наизусть...» [51] Бороздна И. Поэтические очерки Украины, Одессы, Крыма: Письма в стихах.—М., 1837.—С. 153—157. . Таких свидетельств о том, что пушкинские современники знали наизусть его стихи, строки, отрывки, немало.

Кстати, по поэтическим отзывам стихотворцев можно установить, какие произведения Пушкина пользовались наибольшей популярностью у его современников. Первенство держат «Руслан и Людмила», цикл южных поэм, ранняя лирика. Это не случайно. Современникам были близки и понятны романтические образы поэта, да и сам «возвышенный певец», хранящий «души небесный жар» и «огонь поэзии святой», воспринимался ими как воплощение романтического гения. Авторы поэтических посланий вольно или невольно закрепляли именно облик романтического пиита. Вся образная инструментовка и стилистика проникнуты ореолом романтической таинственности, мечтательности...

Нередко образ Пушкина ассоциировался с наиболее романтическим из поэтов — Байроном, эталоном романтического певца. В Пушкине видели последователя английского барда, подражателя. При упоминании Байрона само собой вспоминалось имя Пушкина, а произведения русского поэта нередко вызывали по ассоциации образ автора «Паломничества Чайльд Гарольда». Призыв «...Вдохновенного Байрона Почтим и сердцем и душой» ведет к упоминанию о почитаемом русском пиите:

Утверждения, что Пушкин «...Пред новым, грозным легионом... Везде летает за Байроном...» варьируются на разные лады и получают широкое распространение.

Были ли реальные основания для подобных параллелей? В юности Пушкин действительно был очень увлечен английским бардом. Со временем он все более критично подходил к оценке байронизма. Почитая мятежный его дух (которым восхищались и декабристы), вольнолюбие, противостояние любым формам деспотизма, Пушкин отвергает романтический субъективизм Байрона, однообразие характеров и героев. Поэт преодолевал «байронизм» уже в южных своих поэмах. В «Цыганах», в «Кавказском пленнике», в «Бахчисарайском фонтане» хотя и в романтическом духе, но заострены темы и проблемы русской жизни. В пушкинских героях угадывались черты современников поэта, ставились актуальные для русской жизни вопросы. Но чтобы отойти от «байронических» стереотипов в оценке своеобразия пушкинского таланта, нужна была особая проницательность, ею обладали лишь немногие из современников поэта (о таких оценках его творчества скажем ниже). Заметим, что представление о Пушкине как о продолжателе и подражателе Байрона получило широкое распространение.

Это объясняется отчасти тем, что рано закрепился и далее фактически остался неизменным образ Пушкина-романтика. Даже в отзывах, подчеркивавших своеобразие натуры и творчества поэта, внимание прежде всего обращалось на те особенности, которые свойственны романтическому певцу.