Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

Подобное название носит одна из нынешних музыкальных групп, что, кстати, может свидетельствовать и о некотором влиянии Достоевского на современную массовую культуру.

См.: Тынянов Ю. Н . Достоевский и Гоголь: К теории пародии. Пг.: Опояз, 1921.

См.: Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1935. С. 525.

Цит. по кн.: Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 215.

Интересно мнение академика В. В. Виноградова: речи Фомы Опискина «не осуществляли чистых эффектов стилистической (в собственном смысле) пародии; они могли служить лишь средством проектировать на тип Фомы, как на экран, тень той или иной литературной физиономии» ( Виноградов В. В . Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 240).

См.: Михайловский Н. К . Литературно-критические статьи. М., 1957. С. 207–208 и др.

Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 28 2. С. 75.

Там же. С. 75.

Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 20. С. 172, 175. Мы приводим лишь небольшой отрывок из этого весьма значительного по объёму и чрезвычайно важного по смыслу текста.

На сходство характера «подпольного героя» с Фомой Фомичом Опискиным, в котором этот характер представлен «исключительно с комической стороны», впервые – мельком – указал В. В. Розанов (см.: Розанов В. В. Легенда о великом инквизиторе. СПб., 1906. С. 31, сноска). В противовес этому мнению выдвигалось возражение, что в «Фоме нет никакого “подполья” (или даже “двойничества”); он весь нараспашку, предельно ясен, откровенен, монолитен и по-своему (не по-подпольному) велик, чудовищен, сложен» ( Туниманов В. А . Творчество Достоевского. С. 63). Это действительно так; однако глубинные побудительные мотивы жизнеповедения обоих антигероев (стремление к господству любой ценой, претензия – у «подпольного» выражающаяся главным образом в мечтах, у Фомы же – «на практике» – быть благодетелем человечества и т. д.) – эти мотивы во многом сходны. Более того, даже в таком, казалось бы, весьма удалённом от мира «Записок из подполья» персонаже, как Ставрогин, можно обнаружить черты «подпольного» героя (правда, отчасти подчинившего себе людей и обстоятельства и обладающего недосягаемым для настоящего «подпольного» демоническим обаянием). Характерно, что Ставрогин позволяет себе то, о чём «подпольный» может только мечтать: провести через всю комнату кого-то за нос (герой «Записок» воображает – за ухо), выдержать – без отмщения – пощёчину и отыскать в этом наслаждение и т. д., и т. п. (Заметим также, что в своей повести «Коллекционер» (1963) английский писатель Дж. Фаулз материализует метафору подполья : его ущербный герой насильно удерживает захваченную им девушку в подвале , что в конце концов приводит к её смерти.)

Бахтин М . Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 87.

Герой не может быть убежден ни в чём – даже в собственной искренности: «Если б я верил сам хоть чему-нибудь из всего того, что теперь написал. Клянусь же всем, что я ни одному ни одному-таки словечку не верю из того, что теперь настрочил! То есть я и верю, пожалуй, но в то же самое время, неизвестно почему, чувствую и подозреваю, что я вру, как сапожник».

Бахтин М . Проблемы поэтики Достоевского. С. 400.

И т. д., и т. д., и т. д.

Из поэзии Н. А. Некрасова

Герой сообщает о себе очень скудные биографические сведения, но всё же из них можно сделать важные заключения. «Меня сунули в эту школу мои дальние родственники, от которых я зависел и о которых с тех пор не имел никакого понятия, – сунули сиротливого…» Ср. ещё: «Я вот без семьи вырос; оттого, верно, такой и вышел… бесчувственный». Для Достоевского отсутствие семьи (как первого и необходимого звена человеческого родства) – один из источников «подполья».

В словах Подпольного, обращённых к Лизе, – «власти, власти мне надо было тогда, игры было надо…» – также можно различить глубинный раскольниковский мотив, который лежит в основе его преступления и в отношении которого все прочие побудительные причины являются второстепенными.

Назиров Р. Г. Об эстетической проблематике повести «Записки из подполья» // Достоевский и его время. Л., 1971. С. 148–149.

Достоевский Ф. М . ПСС. Т. 29 1. С. 32.

Суслова А. П . Годы близости с Достоевским. М., 1928. С. 171.

Достоевский Ф. М . ПСС. Т. 28 2. С. 70.

В случае несдачи романа к 1 ноября Достоевский должен был заплатить большую неустойку, а 1 декабря кабальное условие вступало уже в полную силу.

Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 28 2. С. 160.

См.: Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С. 234.

История знакомства Анны Григорьевны с Достоевским подробно описана в её «Воспоминаниях». О некоторых неизвестных ранее обстоятельствах этого знакомства см.: Волгин И. Л . Последний год Достоевского. (Гл. «Знакомство в день казни»).

Достоевская А. Г . Воспоминания. С. 65.

«Записки» – излюбленный жанр Достоевского. Напомним, что, помимо «Записок из подполья» и «Записок из Мёртвого дома» (а также сходных «по типу названия» «Зимних заметок о летних впечатлениях»), романы «Село Степанчиково» и «Игрок» имеют соответственно подзаголовки «Из записок неизвестного» (такой же подзаголовок у рассказов «Честный вор» и «Ёлка и свадьба») и «Из записок молодого человека». Кроме того, к жанру записок тяготеют «Бесы», «Подросток» и в какой-то мере «Братья Карамазовы».

Можно, правда, предположить, что рассказанный Алексеем Ивановичем эпизод – ссора в канцелярии папского посольства в Париже – навеян действительным случаем. Ср.: «Визируя наши билеты, он (Достоевский. – И. В.) побранился в папском посольстве…» ( Суслова А. П . Годы близости с Достоевским. С. 58).

То же самое можно сказать и о Полине. «Что ей деньги сами по себе! – замечает повествователь. – Тут есть цель, тут какие-то обстоятельства, которые я могу угадывать, но которых я до сих пор не знаю».