Бернгард Куглер - История крестовых походов

С начала тринадцатого столетия христианская Сирия находилась в очень угнетенном положении. Ужасное землетрясение превратило в развалины большую часть самых цветущих городов; неурожай и дороговизна вызвали заразные болезни, от которых толпами погибало население. Кроме того, в Антиохии умер в 1201 году старый князь Боэмунд III. Его законным наследником был его внук Рубен, двоюродный внук и питомец короля Льва армянского. Но тот младший Боэмунд, который уже несколько лет был графом Триполиса, завладел теперь Антиохией и причинил этим столько же злобный, сколько продолжительный раздор среди христиан Востока. А именно, король Лев не колеблясь заступился за своего внука. В Антиохии он мог рассчитывать на патриарха и на знатных людей, между тем как горожане были за князя Боэмунда. Сильные рыцарские ордена Госпиталя и Храма, как всегда, были разных мнений: так как госпиталиты стали на сторону армян, то тамплиеры стали за Боэмунда IV. Папа Иннокентий поручил двум легатам, которых он послал в 1202 г. в Сирию, кардиналам Зуффриду и Петру Капуанскому, умирить злую распрю по праву и справедливости. Один из легатов, Зуффрид, сделал хоть безуспешные, но честно задуманные попытки посредничества; но Петр Капуанский резким образом стал на сторону князя Боэмунда и этим только обострил раздор партий. Наконец, Лев взялся за оружие, но на первое время не мог нанести существенного вреда своему столь же коварному, сколь и самоуправному противнику.

При этом нечего было и думать о возобновлении войны против ислама, когда теперь же в течение 1203 года, в Сирию прибыли те крестоносцы, которые не хотели принять участия в предприятиях венецианцев против Зары и Константинополя. Правда, число этих пилигримов было отнюдь не малое, но король Амальрих Иерусалимский даже с их помощью не решался нарушить перемирия, которое он заключил в 1198 г. с султаном Альмеликом Аладилом и строго его поддерживал. Крестоносцы, недовольные тем, что не нашли в Святой Земле никакого дела для своей воинственности, направились поэтому большею частью в Северную Сирию, чтобы покончить с антиохийско-армянскими раздорами. Но так как некоторые толпы примкнули к князю Боэмунду, а другие к королю Льву, то и здесь, несмотря на их вмешательство, положение в сущности не изменилось. В ноябре 1203 магометанские морские разбойники причинили нарушение мира между Амальрихом и Аладилом. Христиане отомстили сначала тем, что взяли несколько неприятельских кораблей. Затем Амальрих вооружился для более крупных предприятий, делал из Аккона набеги на магометанские области и велел небольшому флоту напасть и ограбить египетский город Фуа. Но до большой войны дело не дошло, может быть, оттого, что Аладил чувствовал себя истощенным, так как и его область испытала землетрясение, голод и болезни; может быть и оттого, что он не хотел дать повода крестоносному войску, стоявшему под Константинополем, обратить свое оружие на Египет. В 1202 году султан и король заключили новое перемирие, которое, при тогдашнем положении вещей, надо было считать счастьем для Святой Земли. Но вследствие этого как в Сирии, так и в Европе враждебное отношение к Эйюбитам на много лет потеряло силу воодушевлять христиан к войне и жертвам, а в то же время внезапное завоевание Константинополя произвело повсюду самое глубокое впечатление. Тысячи рыцарей, жаждавших приключений, и их слуг покинули теперь сирийские города, чтобы искать на греческом берегу более богатое поле для славных и прибыльных подвигов. Кроме того, великолепные отряды французских всадников, которые в других условиях двинулись бы в Святую Землю, направились теперь в Константинополь, а сила владычествовавших на море венецианцев почти совсем ушла на то, чтобы воспользоваться подвигами их великого дожа Дандоло.

Таким образом, ближайшие последствия крестового похода были для христианской Сирии просто бедственны. Лучше ли сложились бы дальнейшие его последствия, это зависело от степени той силы, которой латинское владычество достигнет на Босфоре.

В Константинополе господствовало вначале одно ликование. Победители наслаждались богатыми сокровищами, которые они приобрели в царственном городе, и, по их мнению, могли ожидать еще более блестящего будущего, которое досталось бы им, как скоро они от Босфора подчинят своей власти всю Византийскую империю. Первый их шаг для достижения этой цели состоял в том, что они хотели избрать из своей среды латинского императора для земли греков или, как они называли, для «Романии». Но уже при этом они натолкнулись на затруднения, потому что не могли тотчас согласиться на одном кандидате на императорскую корону. Правда, старый Дандоло, настоящий покоритель Константинополя, о котором некоторые думали, не мог иметь серьезных шансов, потому что совсем не было в государственных интересах Венеции увидать собственного дожа на престоле Комненов. Зато оба наиболее могущественные из крестоносных князей, Бонифаций Монферратский и Бальдуин Фландрский, желали каждый быть возведенным в императоры. За маркграфа говорило то, что до сих пор он стоял во главе всего франкского войска, что у него были старые родственные связи среди византийцев и, кроме того, он женился теперь на юной и прекрасной вдове императора Исаака, Маргарите Венгерской. У нее был от первого брака сын, Мануил Ангел: Бонифаций был теперь его отчимом и как бы опекуном законного наследника византийского престола: греки уже называли его поэтому своим «священным императором-маркграфом». Между тем большинство французов было против этого ломбардского князя, а венецианцы желали посадить в Константинополе менее сильного государя, чем каким он обещал быть. Поэтому большинство голосов остановилось на Бальдуине Фландрском, и Бонифаций был довольно умен, чтобы удовольствоваться вторым местом в государстве, если не мог получить первого. Его отречение от императорского достоинства повело к тому, что ему предоставлено было подчинить для самого себя, кроме Крита, в особенности Фессалонику и большинство провинций собственно Греции. Затем граф Бальдуин был единогласно избран императором 9 мая 1204 г. и с большой пышностью короновался 16 мая в Софийском соборе. После избрания этот собор перешел к венецианцам согласно с договором о разделе, в марте 1204, и они тотчас возвели в константинопольские патриархи своего соотечественника Фому Морозини.

Теперь нужно было, однако, взяться за оружие, чтобы завоевать все те земли, над которыми хотели впоследствии господствовать Бальдуин и Бонифаций, остальные крестоносные рыцари и венецианцы, потому что даже в ближайшем соседстве Константинополя, в укрепленных городах Фракии, еще держались в то время два антиимператора, Алексей III и Алексей V Мурзуфл. Бальдуин повел против них войско, расширил свое господство быстрым победоносным походом на север до Адрианополя и на запад до Фессалоники и этим принудил своих соперников к бегству. Когда Алексей V потерял свое дело, он надеялся найти защиту у Алексея III. Но последний велел его схватить, ослепить и выгнать его беспомощным. Но тирану нисколько не помогло это новое злодеяние, потому что он должен был бежать все дальше с места на место от оружия франков. После этого победители страшно поссорились между собой, потому что Бальдуин явно показывал, что один хотел воспользоваться своими успехами, а не делил их с Бонифацием, как бы следовало. На этот раз маркграф был очень далек от уступчивости. Он вооружил своих приверженцев из ломбардов, немцев и некоторых французов, угрожал войной и в самом деле уже начал неприязненные действия против фландрско-французских рыцарей императора. Этот резкий раздор никому не казался таким вредным, как умному Дандоло, и потому он взял на себя посредничество между враждующими товарищами. Бонифаций подкупил его тем, что уступил венецианской республике не важный для него Крит; и, ввиду этого соглашения ломбардов и венецианцев, Бальдуин должен был в сентябре 1204 г. согласиться на окончательную выдачу Бонифацию Фессалоники. После этого маркграф занял своими войсками этот город и окрестную Македонскую область и этим основал «королевство Фессалоникское», которое с тех пор развивалось наполовину самостоятельно, скорее рядом, чем в подчинении Романской империи. Слепой Алексей V, которого тем временем взял в плен один франкский партизанский отряд в том же сентябре, был казнен в Константинополе в наказание за убийство Алексея IV, которому некогда покровительствовало крестоносное войско.