Виталий Надыршин - Земля необетованная

Вскоре, экономика в США стабилизировалась, определённые политические круги американского истеблишмента резко усилили свою негативную деятельность по отношению к СССР. Политические разногласия двух стран сказались на судьбе тысяч еврейских граждан в СССР и, конечно, в Крыму. Отношение татарского населения к еврейским переселенцам на полуострове опять стало ухудшаться.

К середине сороковых годов интерес центральных властей (при отсутствии в них значительно меньшего числа евреев, занимающих ответственные посты в правительстве), к созданию еврейской автономии в Крыму по разным причинам стал ослабевать. Тем более, что в 1934 году была официально создана Еврейская национальная область со столицей Биробиджан.

К концу сороковых годов в стране была принята негласная политика сокращения чересчур большого количества лиц еврейского происхождения в органах власти и структурах госбезопасности. С приходом в НКВД выходца из Кавказа Лаврентия Берии, невзирая на национальность, началась не всегда обоснованная чистка рядов, с арестами зарвавшихся сотрудников. И таких было много! Арестованные граждане страны Советов всех национальностей стали тысячами поступать в камеры следственных органов. В лагеря потянулись железнодорожные составы с заключёнными. Великим стройкам нужны были дармовые рабочие руки. Не обошли аресты и крымский полуостров.

К 1937 году в Крыму проживало около пятидесяти-шестидесяти тысяч евреев, но в колхозах и поселениях жило не более четверти. Тяжёлый труд на земле, разрастающиеся репрессии не согласных с политикой партии большевиков, отрицательно повлияли на переселение и жизнь евреев в Крыму. Идея образования еврейской автономии постепенно затухала.

В мае 1938 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) все отделения «Джойнта» в СССР, в том числе и корпорация «Агро-Джойнт», «Комзет», «Озет» и прочие еврейские организации были официально закрыты. Дальнейшее переселение евреев в Крым практически прекратилось. Но еврейские национальные районы на полуострове продолжали ещё существовать.

Начиная с начала двадцатых годов по разным источникам, РСФСР, а затем СССР, получили от американских и других международных еврейских организаций в виде кредитов до пятидесяти миллионов долларов, включая и более пятнадцати на проект «Крымская Калифорния».

Так это или нет, вряд ли мы узнаем об истинной сумме кредитов выданных молодому советскому государству в то непростое время. Но они были – это факт, и в любом случае, то были огромные деньги, и их надо было возвращать или… компенсировать!

Сложно описать все события, связанные с переселением евреев на полуостров Крым за последние двадцать лет существования молодой советской республики. Но ясно одно, желание организовать в Крыму еврейскую автономию, и неважно в силу каких причин, у правительства СССР было.

А мы вернёмся к нашим героям. Расскажем о младшем сыне Лейба Гершеля Семёне. К середине 1938 года он уже закончил соответствующее училище, став сотрудником органов безопасности. Женился. У него родился сын Мишка.

Семён Гершель

Москва. Февраль 1938 года.

Утро сумрачного и по-зимнему холодного дня с его до костей промозглыми порывами ветра, казалось, никогда не закончится. Ветер дул и дул. Временами он закручивал падающие с неба мелкие снежинки в комариный рой и резко швырял их в лицо немногочисленным прохожим.

Изредка поворачиваясь спиной к обжигающе морозному ветру, от которого до боли стыли руки, по улице шёл военный, перепоясанный портупеей с кобурой на боку. Его шапка-ушанка была надвинута по самые уши, отчего крашеный мех несчастного кролика застилал ему глаза.

«Нет, ну что за жизнь? И в воскресенье нет покоя. Наталья привыкла, а сын?!.. Обещал же пацана в зоопарк сводить, – опять повернувшись спиной к ветру, слизывая снежинки с губ и закрывая шею воротником шинели, бормотал мужчина. – Дочку она хочет… Какая дочка с такой службой…»

Резкий скрип тормозов и громкий автомобильный сигнал прервал размышление пешехода. Оказывается, увлёкшись, не глядя по сторонам, он машинально стал переходить Сретенку, по привычке держа направление к известному зданию на Лубянке. Из окна едва успевшего затормозить автобуса ЗИС-155 35 35 «ЗИС» – Завод имени Сталина. , перепуганный шофёр остервенело размахивал кулаком и что-то орал раззяве-пешеходу вслед. Задумавшийся пешеход слов не разобрал – ветер приглушил их, но по злому выражению лица водителя, было понятно, – это были далеко не ласковые напутствия.

– Раззява, – себя имея ввиду, прошептал мужчина.

Вскоре, преодолевая натиск ветра, он уже открывал тяжёлые двери служебного входа в огромное здание по адресу Лубянка 2, грозный вид которого нагонял на всех граждан страх.

В просторном вестибюле его встретили два с неулыбчивыми лицами дежурных офицера. Отряхнув с шапки остатки снега, мужчина протянул одному из них своё удостоверение. Тот раскрыл документ и внимательно посмотрел на посетителя.

– Младший лейтенант госбезопасности Гершель Семён Лейбович? – внимательно разглядывая удостоверение, строго произнёс он, записывая фамилию в журнал посетителей. Семён кивнул головой.

– К кому идёте? – спросил дежурный.

– К комиссару 1-ого ранга товарищу Заковскому, – выкладывая на стол дежурного пистолет, ответил Гершель.

– Проходите, младший лейтенант. Третий этаж. Леонид Михайлович с утра уже в кабинете.

После коридоров с редкими сотрудниками, молча пробегающих мимо него, проходя бесчисленное количество дверей, на третьем этаже Семён нашёл нужный ему кабинет.

«Приёмная заместителя народного комиссара внутренних дел СССР», – прочитал он табличку на двери. Фамилии на ней не было, собственно, и места для её записи тоже.

Секретарь замнаркома Аделаида Ферапонтовна встретила Семёна Гершеля с улыбкой – соседи по дому, как-никак. Узнав о цели визита, она произнесла:

– Раздевайтесь, Семён. Леонид Михайлович вас примет чуть позже, у него начальник восьмого отдела Цесарский. Их лучше не беспокоить. Кстати, Семён, почему к комиссару на приём вы, а не ваш начальник?

– Не знаю… Вызвали из дома, пакет в руки, и вперёд.

– Ясно! Как супруга ваша – Наташа? Давно её не видела. Помнится, она жаловалась на вас…

– На меня… Как можно! Вы же сами ей говорили, что я идеальный муж. И что, были бы вы помоложе… – картинно подняв вверх руки, с притворной обидой, произнёс Гершель. – Поклёп на меня супруга возводит, Аделаида Ферапонтовна. Точно – поклёп. Я белый и пушистый…

– Да уж… На меня тоже поклёп наводят…

– На вас?!..

– Стать алкоголичкой и шалавой мне, оказывается, очень просто. Достаточно пройти и не поздороваться с бабушками-соседками возле своего подъезда. Что я по рассеянности делаю регулярно.