Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Батюк остался единственным главнокомандующим вверенной ему группировки. Никакой связи со штабом 40 А не было, и даже не было известно, где тот штаб вообще искать. По уставу за связь с частями (сверху вниз) должен был отвечать старший начальник, но уже несколько дней подряд ни указаний командующего 40 А, ни офицеров связи от него не было. Старшее начальство как будто провалилось куда-то, с отъездом же Колганова и всего ВПУ оно становилось просто недосягаемым. Об обстановке вокруг оставалось только догадываться. Где находятся части 40 А, куда и какими силами вышел противник, было неизвестно, но и севернее, и южнее Семеновки погромыхивали артиллерия и бомбежка уже за развернутым на запад фронтом дивизии.

Под разными предлогами и ссылками на подчиненность, а то и вовсе без них, не спрашивая «главнокомандующего», снялись и ушли на восток 14 тбр, 111 сбр, батареи 525 ап, часть 119 сбр и 3 ибр [211]. Однако у главнокомандующего касторненской группировкой никакого выбора не было: он должен был выполнять приказ Колганова и не пропустить противника на восток. С утра части дивизии начали в очередной раз окапываться на занятом рубеже. Но никакого противника с запада не появлялось, шоссе на Успенку — Касторное оставалось пустынным. Прошло полдня. Боя не было. Прошло еще полдня. Противник не показывался.

В то время как на подступах к Семеновке наши подразделения зарывались в землю, танки и мотопехота 9 тд уже были юго-восточнее их. «Оттолкнув» 284 сд и приданные ей части на северо-восток, а 6 сд (разрезав ее) и 169 зсп — на юг и юго-восток, 9 тд, пожалуй, впервые за время летнего наступления вышла на оперативный простор и давящим бронировано-механизированным катком покатилась на восток, уже не встречая организованного сопротивления. На пути ей встречались лишь разрозненные группы из частей 40 А, которые сметались с пути и рассеивались по полям грохочущими колоннами танков и мотопехоты.

Из отчета оперотдела дивизии можно кратко узнать о действиях и решениях командования 9 тд в тот день. В 6 утра командир 9 тд вслед за передовыми частями дивизии приезжает в Лозовку. Получив сообщение о разрозненных группах пехоты, пересекающих путь движения дивизии с юга на север, он отдает приказ немедленно зачистить местность, для чего вылавливать окруженцев направляются мотострелки и приданная им на усиление рота танков. Прочесывающие поля немцы берут десятки, потом — сотни пленных. Разведотдел дивизии работает не покладая рук, в первую очередь допрашивая офицеров, и выявляет все новые и новые части русских [212]. Марш дивизии продолжается на Петровку, и в 8 утра генерал Байслер оказывается уже на выс. 258, 2 южнее Петровки, где отдает приказ о наступлении на Воронеж. В 10 утра в 2 км западнее Андреево танки дозаправляются горючим для продолжения стремительного марша [213]. Останавливать их некому. От исходного района пройдено (по плавной дуге) уже около 40 км. Касторное осталось далеко позади…

К северу от Касторного подвижные части противника продвинулись на восток еще раньше. Захватив 2 июля два плацдарма на восточном берегу Олыма, танки и мотопехота 11 тд утром 3 июля вырвались на оперативный простор и к исходу дня вышли в район Новосельского, Казинки, оказавшись в 30–35 км северо-восточнее Касторного. Пехота 377 пд к исходу 3 июля на широком фронте подошла к реке Олым и в ряде мест переправилась на его восточный берег севернее Касторного. Группировка Батюка оказалась если еще и не окруженной полностью, то глубоко обойденной на флангах. Связь и сообщение с ней были перерезаны. Только строго в восточном направлении в первой половине дня оставался еще относительно широкий участок местности, не занятый войсками противника, но с получением 9 тд приказа о развороте ее на север этот проход был по большей части также перерезан [214].

Сам Колганов, утром выехавший с группой ВПУ в Урицкое, уже сильно рисковал, так как по дороге туда должен был пересекать пути снабжения немецкой 11 тд. К тому же при подъезде к Урицкому выяснилось, что оно уже находится под угрозой захвата противником, и ВПУ направилось в Ивановку. По пути на север Колганов встретил начальника штаба 315 РАБ, который один на грузовой машине разыскивал своего командира и свою часть, очевидно не подозревая, что едет по тем же самым дорогам, по которым уже движутся на восток немцы [215]. Положение наших и немецких войск восточнее Касторного все больше напоминало некий «слоеный пирог», когда трудно было сказать, кто кому зашел в тыл. Однако наступали немцы, и на направлении их главного удара бои все больше смещались на восток.

А в это время 284 сд и приданные ей части, кроме тех, что сами ушли на восток, никуда не двигались и обороняли рубеж, который уже был обойден противником. По выражению Батюка, дивизия «сидела» в районе Семеновки [216]. Конечно, он не мог знать всех деталей сложившейся тогда оперативной обстановки, но мог уверенно предположить ее общее неблагоприятное развитие и хорошо понимал, к каким последствиям это неподвижное «сидение» может привести.

За весь день 4 июля только 119 сбр вела бой северо-западнее района расположения бывшей касторненской группировки. В 14:30 3 июля в бригаду прибыл офицер связи от штаба 40 А, который привез приказ о подчинении 119 сбр командованию 121 сд и занятии обороны по восточному берегу реки Олым на общем фронте от Ольховатки до Новоселок. Командование 121 сд своим приказом должно было определить, какой именно район обороны следует занять 119 сбр [217]. К тому времени 121 сд уже «откатилась» за Олым и продолжала отход, оказавшись к исходу дня в районе Матвеевки, Троицкого [218].

Никакого приказа от штаба 121 сд командование 119 сбр не получило, да и связи с дивизией не удалось установить. Представитель штаба 40 А поехал в дивизию лично, а вместе с ним туда же отправился и офицер связи от 119 сбр, но так и не вернулся назад.

Находившийся в бригаде представитель политуправления Брянского фронта «предложил» командиру 119 сбр выполнить приказ штаба 40 А и занять указанный рубеж обороны без 121 сд, о чем поставил в известность ВПУ Брянского фронта, которое издало соответствующий приказ [219]. Но в тот день 119 сбр из Семеновки так и не выступила. (К утру 4 июля 121 сд, командование которой должно было указать командиру 119 сбр конкретный участок обороны на Олыме и взаимодействовать с ней, оказалась уже на подступах к Дону, в 60 с лишним километрах от назначенного штабом 40 А рубежа [220].)

Бригада приступила к выполнению приказа только на следующее утро, когда в район Семеновки стянулись остальные части касторненской группировки. Вместе с бригадой отправился и представитель политуправления Брянского фронта батальонный комиссар Никулин, доклад которого в отсутствие большинства оперативных документов 119 сбр позволяет нам сегодня узнать, как развивались в тот день события в бригаде.