Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

В течение первой половины дня обстановка на фронте остается относительно спокойной. По приказу XXIV ТК во второй половине дня сражающиеся части 11-й тд получили горючее от своего соседа справа — 9-й тд.

В 19:00 ч дивизия, разделившись на 3 ударные группы, снова перешла в наступление и достигла целей наступления без сколько-нибудь значительных соприкосновений с противником. Лишь только захват расположенной в тылу шоссейной дороги был связан с тяжелыми боями» [269].

В основном передвижения наших и немецких частей в тот день хоть и проходили на взаимно пересекающихся маршрутах, но в силу недостаточной плотности войск на столь обширной территории привели лишь к скоротечным эпизодическим столкновениям. Серьезно помешать выходу окруженных на север враг был просто не в состоянии. Более того, если бы выходившие из окружения части остановились, заняли оборону и блокировали дороги снабжения, одновременно установив контакт с очень близкими на севере частями 8 кк, 157 и 161 тбр, то в этом случае вся вырвавшаяся вперед группировка 11 тд была бы лишена снабжения и сама оказалась бы на грани разгрома.

Теоретически такой вариант развития событий был вполне возможен, учитывая численность выходящей из-под Касторного группировки советских войск и близость формирующегося фронта. Действительно, до района Урицкого, Березовки (северной), Никольского, где уже действовали наши части, наносящие удар на юг, от Семеновки (центра касторненской группы) оставалось всего 12–14 км. До выхода на дороги снабжения 11 тд — и того меньше.

Едва ли не главной задачей вступившего в бой 8 кк и поддерживавших его 157 и 161 тбр в те дни было именно перехватить коммуникации прорвавшейся на восток вражеской группировки с целью лишить ее снабжения. В телеграфных переговорах 4 июля 1942 года замкомандующего Брянским фронтом генерал Чибисов выговаривал командиру 8 кк полковнику Луневу: «Подвели вы меня сегодня крепко. Я вам давал указание сразу же по занятии Набережное закрепиться и во что бы то ни стало удерживать Набережное. Вы потеряли на этом ударе людей, по-видимому много и не приняли мер к выполнению столь серьезной задачи и утром отдали этот пункт врагу, дав возможность ему вновь подвозить к себе горючее, огнеприпасы, то есть удлинить удар проклятого врага. Докладываю командующему фронта о невыполнении вами этой задачи и требую выполнить задачу, отрезать противнику пути, лишить его горючего, огнеприпасов, продовольствия. Я имею данные о том, что у них начались перебои. Это данные перехвата радиопереговоров. Вам надлежит относиться с полной серьезностью к выполнению задачи. В 18:00 авиация начнет сильную обработку Набережное. Вы мне доложите точно по карте где находятся его пункты, его очаги обороны, для того, чтобы разгромить его. Подготовьтесь артиллерией, инженерными средствами. По захвате закрепить за собой пункт так, чтобы враг лишился этого пути окончательно. Сейчас выделить для атакующей группы противотанковые мины, прикрывать их артиллерией» [270].

Несмотря на выговоры и требования, 8 кк никак не мог продвинуться на юг и окончательно перерезать пути снабжения противника. Несколько раз части 8 кк и двух приданных ему танковых бригад прорывались на дороги снабжения немцев, блокировали их, но каждый раз противник, хоть и с трудом, отгонял их назад и восстанавливал снабжение. Выполнить поставленную задачу, атакуя коммуникации врага только с севера, никак не удавалось.

Если бы наши войска на севере и юге объединили свои усилия в выполнении единой задачи, то вполне возможно, что дальнейшие активные действия 11 тд были бы вообще сорваны. Соединение касторненской группы советских войск с нашими частями, действующими севернее, также открывало возможности и для получения столь необходимых ей боеприпасов и продовольствия.

Однако то, что кажется возможным теоретически (да еще и с учетом послезнания), было крайне сложно осуществить в тех условиях практически. Чтобы выполнить подобную задачу, войска должны были управляться единым командованием. Но кто же должен был координировать их взаимодействие в том районе? По идее, это должно было делать ВПУ Брянского фронта во главе с полковником Колгановым. Но ВПУ к 5 июля практически утратило свою руководящую роль, да и в период боев под Касторным не было полноценным центром управления. А утром 5 июля бывшая группа ВПУ отправилась в штаб Брянского фронта, на чем его руководящая роль вообще закончилась [271].

Правда, перед сворачиванием работы ВПУ решением штаба Брянского фронта «все части управления ВПУ в районе Касторное» передавались в состав 40 А с соответствующим подчинением их штабу армии, а от самого командующего требовалось любой ценой удержать касторненский узел сопротивления [272]. Но выполнить это решение практически оказалось невозможно, а сама передача управления частями касторненской группы штабу 40 А была явно запоздалой. К исходу 4 июля штаб 40 А оказался уже на восточном берегу Дона и, не имея устойчивой связи не только с касторненской группой, но и с остальными своими частями, никак не мог повлиять на ход боевых действий под далеким от него обойденным врагом Касторным. Да и сам командующий 40 А генерал Парсегов был в тот день снят с должности, а новый командующий только начал разбираться в обстановке на совершенно незнакомом ему театре военных действий [273].

Поэтому реально управлять боевыми действиями в районе Касторного штаб 40 А со своим новым командующим был просто не в состоянии — перед ним во всей остроте встали тогда гораздо более важные задачи восстановления управления частями 40 А и организации обороны Воронежа.

Штабу Брянского фронта в те дни было также не до решения таких «мелких» задач, как руководство боевыми действиями под Касторным: он едва справлялся с общим руководством войсками фронта. Это во многом было вызвано отъездом командующего фронтом в Воронеж и со все большим разделением управления войсками. По словам начальника штаба фронта Казакова, с работой после разделения оперативного отдела на две части они (в штабе фронта в Новом Ольшанце) «окончательно зашиваются» [274]. Поэтому возглавить общее руководство советскими войсками, действовавшими на сходящихся направлениях севернее и юго-восточнее Касторного, оказалось некому.

Связи с частями касторненской группировки ни у штаба Брянского фронта, ни у действовавших севернее поселка советских войск не было вообще. В результате, действуя навстречу друг другу, выходящие из-под Касторного войска и атакующие с севера части 8 кк, 157 и 161 тбр не объединили свои усилия для выполнения важнейшей задачи и действовали вразнобой. Мало что зная об обстановке в направлении прорыва, командир 284 сд, равно как и все другие командиры частей окруженной группы, действовал 5 июля только с одной целью — во что бы то ни стало прорваться через вражеские заслоны. Этим и было обусловлено упорное, практически безостановочное движение войск на север, бои и неожиданные маневры с целью обойти немецкие опорные пункты, в результате чего походные колонны все больше растягивались и разрывались на отдельные отряды.