Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Приказал этим сопровождающим явиться ко мне в штаб Лунева, но они еще не явились. Сейчас имел беседу с заместителем командира 2 ид. Штаб ее находится в Орловка, 2 км восточнее Тульское. В этой бригаде по докладу замкомандира дивизии сохранилась почти вся артиллерия. О наличии ПТР сказать не мог. Дивизию надо еще собирать. Где находятся 111 и 119 сбр, сведений нет. 19 гв. артполк выходил вместе с дивизией. Он при отходе сильно пострадал, много потерял орудий. Во всяком случае, получается такая картина, что надо вышедшие из-под Касторное соединения и части искать, собирать и приводить в порядок. За вчерашний день ничего не сделано. Этому, кстати, способствовала ожесточенная бомбардировка в течение всего дня района расположения указанных войск после прохода линии фронта. Меры к этому принимаю. Посылаю людей 8 кавкорпуса для розыска частей… Поставил задачу Луневу держаться во чтобы то ни стало на занимаемых рубежах до утра 8 июля с тем, чтобы можно было за сегодняшний день привести в порядок вышедшие из-под Касторное части и в ночь с 7 на 8 использовать их для усиления обороны и создания хоть небольших резервов в руках командира 8 кав. корпуса» [290].

Однако усилить части 8 кк за счет вышедших из-под Касторного войск ни 8-го июля, ни 9-го, ни позднее не удалось, настолько плачевным было их состояние. На следующий день, подробнее узнав о выходе 284 сд, замначальника штаба полковник Мильяненков написал генерал-майору Казакову:

«Докладываю состояние 284 сд. Дивизия 6 июля подверглась сильной воздушной бомбардировке, продолжавшейся в течение целого дня. В результате этой бомбардировки, согласно донесений и личного доклада командира дивизии, части и подразделения дивизии рассеялись, причем так, что до сих пор еще не известно толком кто и где находится. До бомбардировки дивизия была в основном собранной. Командир дивизии сегодня докладывал мне, что будто бы по слухам части дивизии находятся в основной своей массе в районе Елец и Задонск. Почти все органы управления и тыла потеряны. Транспорта почти нет. Где артиллерийский полк даже по слухам неизвестно. В данное время (то есть на 3 часа дня 8 июля, через двое суток после выхода из окружения. — И. С.) дивизия имеет около 200–250 человек разных частей и разных родов войск.

Все это заставило меня исключить 284 сд из состава войск, участвующих в операции 8.7.42 и согласиться с просьбой командира дивизии дать ему три дня для сбора и приведения в порядок дивизии. И командование, и штаб дивизии (в последнем пока никого нет) дислоцируются в селе Меньший Колодезь. Командование дивизии просит дать ему хотя бы одну легковую машину и назначить начальника штаба дивизии, так как майор Корш убит, когда возвращался после переговоров с нами по прямому проводу. У них своих кандидатов на эту должность нет» [291].

Документальных данных о гибели начальника штаба 284 сд сохранилось крайне мало. Согласно донесению Колганова выходит, что майор Корш был убит утром 8 июля 1942 года по дороге из деревни Тульское в Меньше Колодезь в результате бомбежки вражеской авиации. В учетно-послужной карточке начштаба 284 сд есть две разные даты смерти, одна — 7 июля, другая — 10 июля. В обоих случаях написано, что он был убит.

Позже, 1 сентября 1942 года, комиссар штаба 284 сд батальонный комиссар Левыкин в статье, посвященной памяти майора Корша, так написал о его гибели : «Озлобленный враг, преследуя выход частей, со всей силой в этот день обрушился своей авиацией. Вот один, второй, третий и т. д., массовые делает залеты. Вражеские бомбардировщики кружатся над головой майора Корш. „Тов. майор, идите в укрытие, опасно“, — сказал т. Золотарев.

„Ничего, не родился еще на свете тот немец, который мог бы меня сразить“, — весело посматривая на стороны, произнес эти слова Владимир Петрович. Не прошло и минуты, как снова появилась группа вражеских самолетов, сбрасывая бомбовый груз, где неподалеку находился и т. Корш. Поднялся кверху черный клуб дыма, и в эту роковую секунду геройски погиб, как подкошенный сноп свалясь на землю, бравый Сталинский солдат [292] — Владимир Петрович Корш» [293].

В. Яцкевич в своей книге пишет, что с начальником штаба дивизии сразу после переговоров со штабом Брянского фронта после выхода из окружения случился сердечный приступ, в результате которого он умер. То же самое написал и Г. Хоботов, но смерть майора Корша в результате сердечного приступа не подтверждается ни одним документом. Противоречива информация и о месте захоронения В. П. Корша. Согласно документам, он был похоронен на станции Каменка (такой станции в том районе нет. — И. С.), согласно книгам В. Яцкевича и Г. Хоботова, могила начштаба 284 сд находится в поселке Тербуны, где якобы располагался штаб дивизии сразу после выхода из окружения, то есть 7 июля [294].

Но достоверность описания этого эпизода В. Яцкевичем весьма сомнительна, поскольку из документов следует, что правая колонна 284 сд, в которой вместе с ним якобы выходил и комиссар дивизии Зубков, прорывалась не на Тербуны, а гораздо восточнее их. В документах нет никаких упоминаний о распоряжениях полкам дивизии выходить на Тербуны, где якобы был штаб 284 сд сразу после выхода из окружения, но даже если бы такие распоряжения действительно были, то отдавать их Батюк мог только находящимся вокруг него группам бойцов, так как никакой связи с полками не было, не было известно и то, где эти полки находились. Как мы имели возможность убедиться выше, начальник политотдела, начальник артиллерии и комиссар штаба 284 сд рано утром 7 июля находились уже севернее станции Долгоруково, то есть вовсе не задерживались в Тербунах, хотя, несомненно, имели прямое отношение к штабу дивизии.

Через несколько дней (не ранее 10 июля) в докладе штабу Брянского фронта Батюк утверждал, что «выведены из боя до 5 тысяч человек, но на 9 июля в дивизии личного состава до 3 тысяч человек. Какие имеются потери от налета авиации, учесть трудно, но большие, считать до одной тысячи человек. До тысячи человек в дивизию на 10 июля не вернулось. Настроение у бойцов и командиров боевое. Дивизия по численности хотя и небольшая, но боеспособная. Крайне необходима помощь командования фронтом для восстановления личного состава дивизии, распоряжение о возвращении от нас переведенного состава в дивизию и восстановление матчасти» [295].

К сожалению, утверждение Батюка о боеспособности дивизии не находит подтверждения в документах. Боеспособной дивизия не была, и, несмотря на бодрые заверения ее командира, командование Брянского фронта это хорошо понимало. Совершенно неубедительно звучит и ссылка на вражескую авиацию, от налета которой якобы дивизия потеряла «до тысячи человек». Даже самые жестокие налеты тех дней отнюдь не приводили к таким потерям ни в одной из наших частей. Представляется, что, не желая признавать очевидного факта «исчезновения» своей дивизии в ходе прорыва, Батюк уменьшил число разбредшегося неизвестно куда личного состава, списав «хотя бы» тысячу на совершенно невероятную «убойную» силу вражеской авиации.