Анатолий Юновидов - Крым 1941. Битва за перешейки

Так как решение об эвакуации, несмотря на отсутствие прямой санкции Ставки, было принято своевременно, эвакуацию удалось провести в практически полном объеме. Артиллерия и большая часть транспорта были вывезены на Таманский полуостров. Орудия крупного калибра заняли свое место в системе обороны Таманского полуострова.

Несмотря на уменьшившуюся поддержку боевых кораблей, постоянно обстреливаемые немецкой артиллерией обескровленные части 51-й армии в течение всего дня продолжали удерживать оборонительный периметр. Прорваться в порт немцы так и не смогли.

К вечеру 15 ноября материальная часть 9-го корпуса была перевезена через пролив, и в ночь на 16 ноября началась эвакуация боевых частей. Отход прикрывали подразделения 106-й стрелковой дивизии, понесшие наименьшие потери. Считается, что последние эшелоны обороняющихся уходили с участка, прикрываемого дивизией, непосредственно с берега пролива и с мыса Еникале, прикрываемые бронекатерами Дунайской военной флотилии. По иронии судьбы эвакуация советских войск из Керчи завершилась в тот же самый день, в который 21 год назад Керчь покинули последние части Белой армии. Но на самом деле эвакуация с Керченского полуострова завершилась значительно позже. Некоторые части прикрытия отошли на север, где корабли Азовской флотилии снимали их до 23 ноября.

Утром 16 ноября западный берег Керченского пролива был занят противником, а на косах Тузла и Чушка заняли позиции части Красной армии. Корабли обеих флотилий несли дежурство у восточного побережья Таманского полуострова, на случай возможных попыток противника форсировать пролив.

В этот же день в штаб войск Крыма пришла телеграмма Шапошникова, утверждающая план вывода артиллерии и другой тяжелой техники с Керченского полуострова, предложенный 13 ноября и отклоненный 14-го. Фактически она санкционировала то, что было уже сделано без формального разрешения Ставки. Однако в самой Ставке, особенно во время последовавших за сдачей Керчи судебных процессов, об этом распоряжении предпочитали не вспоминать.

На следующий день после эвакуации окончательно решилась судьба Дунайской флотилии, которую включили в состав Азовской. Керченская же военно-морская база, как это ни странно, расформирована не была. Она была оставлена « на прежнем штате », а ее штаб развернули в Анапе, включив город в состав базы. Подобное решение Верховного командования говорило всем о том, что борьба за Керчь далеко не окончена. Впрочем, не окончена была не только борьба за город. В Ставке болезненно переживали сдачу Керчи и собирались строго спросить с виновных.

19 ноября директивой Ставки ВГК № 004973 командование войсками Крыма было упразднено, несмотря на то что бои за Крым еще продолжались. Смысл этого демарша был в том, чтобы освободить Левченко от занимаемой должности. Сгоряча той же директивой Левченко был освобожден и от командования 51-й отдельной армией, хотя распоряжений о его назначении командующим армией не было и приказы он подписывал только в качестве командующего войсками Крыма. Впрочем, этим дело не ограничилось, и в конце ноября Левченко за сдачу Керчи отдали под суд. Под суд угодил и представитель Ставки ВГК маршал Кулик.

Командующим 51-й армией был назначен бывший заместитель Левченко по сухопутным войскам генерал-лейтенант Батов, а начальником штаба — генерал майор Шишенин, ранее занимавший должность начштаба войск Крыма. Основная задача армии осталась прежней: « не допустить форсирования противником на плавучих средствах и по льду Керченского пролива и высадки им десантов на Азовском и Черноморском побережьях ». Так как от армии, кроме техники и вооружения, практически ничего не осталось, то свежеиспеченному командующему 51-й Отдельной армией предписывалось принять срочные меры по « восстановлению дивизий, понесших потери в Крыму ». О простом пополнении этих дивизий речь уже не шла (ЦАМО РФ, ф. 148а, оп. 3763, д. 96, л. 89–91).

Севастопольский оборонительный район непосредственно подчинялся Ставке. Со сдачей Керчи борьба за Крым не прекратилась, она только начиналась. И борьбе этой суждено было продолжаться в течение более двух лет. Но это уже тема других книг.

Несмотря на быстрое ухудшение обстановки в Крыму, центральная печать по-прежнему старалась делать вид, что никакого прорыва советской обороны нет. Тон в официальной оценке обстановки в Крыму традиционно задавала «Красная звезда».

28 октября член Военного совета 51-й армии корпусной комиссар Николаев выступил на ее страницах с большой статьей «Что происходит в Крыму?», в которой доказывал, что ничего страшного на самом деле не происходит.

Николаев напомнил, что немецкое командование уже два раза меняло сроки взятия Крыма: « в последние дни даже официальные пропагандисты все чаще поговаривают, что кампания затянется », и попробовал рассказать о развитии событий за последний месяц.

Единственным реальным фактом, приведенным корпусным комиссаром, был тот, что первое немецкое наступление началось 24 сентября. По словам Николаева, в нем приняли участие 60 танков, а основным методом ведения боевых действий явились «психические атаки». Их он описал особенно красочно: « Пьяные эсэсовцы шли в полный рост с диким улюлюканьем и беспорядочной стрельбой ». При этом Николаев совершенно серьезно называл этот придуманный им способ боя одной из основных причин неудач советских войск: «Во время этого наступления многие наши бойцы еще не успели получить настоящего боевого крещения. „Психические атаки“ немцев явились для них своего рода новинкой».

Но в конце концов немцы, по Николаеву, все-таки принялись воевать нормально… Правда, не везде: « Характерно, что, столкнувшись на ряде участков с упорным сопротивлением наших войск, фашисты поторопились внести в свою тактику существенные коррективы. Отныне психические атаки стали применятся гораздо реже, да и то после двух-трехкратной обработки переднего края авиацией и артиллерией. Удару в лоб враг стал предпочитать удары во фланг, просачивание мелких групп в стыки между частями, ночные вылазки с целью обхода прочно защищенных позиций».

Другой причиной неудач наших войск, по его мнению, явилось массированное применение танков: « Не довольствуясь малыми и средними танками, они пустили в ход тяжелые ». Факт сдачи Перекопских позиций Николаев просто скрыл. По его словам, врагу удалось лишь «кое-где потеснить наши части и вклиниться в расположение обороны. Ни о каком дальнейшем продвижении вперед не могло быть и речи».

Начало немецкого наступления в Пятиозёрье Николаев передвинул с 18 на 8 октября, очевидно, чтобы ярче продемонстрировать всю бесплодность попыток врага прорвать советскую оборону: « С утра 8 октября фашисты предприняли второе наступление — опять по всему фронту и опять путем одновременного использования всех огневых средств ». Далее Николаев вернулся к полюбившейся ему тактике психических атак. Причем эсэсовцы у него выступали уже не в качестве боевых подразделений, а в роли пастухов для пьяных толп немецких солдат.