Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Как известно, любая революция тогда чего-то стоит, когда может себя защитить. Могли ли защитить себя эсеры в условиях Гражданской войны? Попробуем ответить на этот вопрос, разобрав вполне показательную ситуацию противостояния эсеров и сторонников адмирала А.В. Колчака на Востоке России в конце 1918 г. Тем более что именно на Востоке России летом – осенью 1918 г. под руководством эсеров была создана целая антибольшевистская армия.

В 1917 г. эсеры ярко продемонстрировали свою разрушительную работу в армии. Не особенно удачливы они были и в подпольной работе. Активный и осведомленный участник Гражданской войны генерал А.Л. Носович писал об эсерах: «Эти тоже были слюнтяи. И теоретики, столкнувшись с практиками, безнадежно и окончательно проиграли. Эсеры подготавливали “свое” восстание, но желали действовать самостоятельно без ненавистного для них “офицерья”, и блестяще провалились» [616].

Летом – осенью 1918 г. эсеры играли видную роль в антибольшевистском движении на Востоке России. Восстание Чехословацкого корпуса позволило эсерам организовать на Волге собственную государственность, ставившую целью восстановление власти Учредительного собрания. Однако эксперимент по созданию вооруженных формирований Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания летом 1918 г. успехом не увенчался. Фактически руководили военным ведомством члены партии эсеров, не сведущие в вопросах военного управления. Кроме того, эсеры оказались практически недоговороспособными даже в отношении своих ситуативных союзников – соседних антибольшевистских правительств. Например, исключительно из-за нежелания эсеровских политиков передавать богатейшее поволжское военное имущество представителям Сибири оно досталось в качестве трофея красным.

Исходя из печального опыта 1917 г., офицерство было разочаровано способностями эсеровских лидеров к государственному управлению. Вмешательство партийных деятелей в сугубо военные вопросы, назначения в армии по принципу лояльности социалистическим идеям, борьба с политическими противниками в антибольшевистском лагере, отказ от сотрудничества с представителями правого лагеря вызывали неприятие.

Порядки, устанавливавшиеся в Народной армии, напоминали «керенщину». Колчаковский генерал П.П. Петров впоследствии вспоминал, что «если существуют у офицеров разные мнения о Керенском, то к Чернову оно [617]относится единодушно – с ненавистью и гадливостью.

Ленина и Троцкого ненавидят, пожалуй, меньше» [618]. Психологию белых офицеров, вынужденных служить Комучу, выразил подполковник Ф.Ф. Мейбом: «Сейчас, в данный момент, будем драться под всяким правительством. Уничтожим первоначально коммунистов, а затем и социалистов!! Такое мнение было почти у всех офицеров моей роты» [619]. Генерал К.В. Сахаров вспоминал о ехавших с ним в поезде офицерах Народной армии, которые «высказывали недовольство отношением к ним и их полкам Самарского правительства, что развели опять политику, партийную работу, скрытых комиссаров, путаются в распоряжения командного состава…» [620]

Капитан И.С. Ильин в дневниковой записи от 2 июля 1918 г. отметил, что новый устав, введенный в Народной армии по распоряжению Комуча, – «полная чушь. По этому уставу никакой армии не создашь» [621]. Парадоксально, но с такой оценкой был согласен и тот, кто отвечал за введение подобного устава, – старый сослуживец Ильина управляющий военным ведомством Комуча полковник Н.А. Галкин, заискивавший и пасовавший перед эсеровскими деятелями [622].

Колчаковский офицер капитан И.А. Бафталовский вспоминал о правительстве Директории: «Естественно, что одна только политическая физиономия “этих господ” говорила сама за себя и предуказывала на характер и образ их деяний, в которых интересы “своей” партии [623]будут доминировать над интересами и благом Родины» [624]. Очевидно, подобный взгляд широко распространялся в среде офицерства. Обладая слабой опорой среди офицеров, эсеры потерпели сокрушительное поражение не только в борьбе с внешним врагом, но и в попытках вооруженного противостояния внутри антибольшевистского лагеря.

Приход к власти адмирала А.В. Колчака в результате омского переворота 18 ноября 1918 г. стал одним из узловых моментов истории Белого движения. Политическая история этого события имеет обширную историографию, однако военно-политический аспект произошедшего, одним из наиболее ярких проявлений которого стало противоборство между сторонниками Колчака и социалистами-революционерами, оставался в тени. Даже в специальных работах этот вопрос или не рассматривался вообще, или затрагивался поверхностно [625], между тем именно наличие или отсутствие поддержки армии у противоборствующих сторон предрешило тогда исход политической борьбы. Военная деятельность ПСР до сих пор во многом остается «белым пятном». Попробуем проанализировать ход и итоги военно-политического противоборства Колчака и эсеров в конце 1918 г.

Каковы были цели эсеров в борьбе с Колчаком? Прежде всего, они стремились любым путем вернуть себе власть в России, утраченную после падения Временного Всероссийского правительства (Директории). Являясь победителями на выборах во Всероссийское Учредительное собрание, они считали только себя вправе встать у руля государственной машины в этот непростой момент. Как писал член ЦК ПСР В.Г. Архангельский, «партия, собравшая большинство голосов при выборах в Учредительное собрание, обязана была выступить на его защиту против посягательств представителей меньшинства на ясно выраженную волю народа» [626]. Однако опыт нахождения эсеров у власти в 1917 г. и летом – осенью 1918 г. отчетливо продемонстрировал полную несостоятельность их политического курса, ведшего к гибели страны. Как писал генерал В.Г. Болдырев, «самарское правительство было весьма тесно связано с только что утратившей власть эсеровской партией, с которой у многих еще слишком свежи были счеты. Керенщина была еще слишком памятна даже при нависшей угрозе со стороны Советов» [627]. Во многом по этой причине противники эсеров – сторонники правого курса – считали «состав “черновского” Учредительного собрания, избранного в ненормальных условиях и состоявшего почти наполовину из большевиков и левых социалистов-революционеров, не правомочным…» и выступали за созыв нового Учредительного собрания после свержения власти большевиков [628].

Еще до омского переворота эсеры «готовились к неминуемой атаке справа» [629]. В военно-политическом отношении эта подготовка сводилась к агитации и формированию батальонов имени Учредительного собрания и русско-чешских полков. Ко времени переворота 18 ноября эсеры имели три центра своего политического влияния на Востоке России: Директорию (Омск), заметно полевевший съезд членов Учредительного собрания (Екатеринбург) [630]и Совет управляющих ведомствами Комуча (Уфа) [631].