Ольга Добиаш-Рождественская - Эпоха крестовых походов и ее герои

То, что Годфрид стал героем крестоносных сказаний, определилось не только влиянием правящей в Иерусалиме династии. «Площади французских городов и дворы французских замков звенели песнями о героях каролингского цикла [62] Каролингский цикл — один из трех основных циклов жест, сгруппированный вокруг фигуры Карла Великого. , когда пришел день крестового похода, — говорит Гастон Парис [63] Гастон Парис (1839–1903) — французский филолог, историк литературы. . — Так можно ли думать, что вдохновение труверов осталось безмолвным перед лицом западного рыцарства, которое поднялось, нашивая крест на свои одежды, увлекая за собою население юга и севера, которое увидело Константинополь, прошло Малую Азию и водрузило христианское знамя у ворот Гроба Господня?..» Немало сказаний и песен слагалось о князьях, доблестно бившихся в Палестине, и многие из них были прославлены, но особенно выделяется образ барона, который на пути в Святой город ни разу не запятнал себя личными исканиями и после ухода большинства крестоносцев встал на страже Гроба Господня.

В один из последних дней августа 1100 года, когда корабли отбывавших в Европу крестоносцев поднимали паруса и происходило прощанье с остающимися (в этот день было положено оружие; отъезжавшие и оставляемые держали пальмы в руках), Готфрид произнес им прощальное напутствие: «Храните память обо мне; напоминайте братьям-христианам, чтобы они не колебались идти к Гробу Господню; не забывайте о Святой земле, о нас, остающихся в изгнании». С этого дня начинается легенда о нем.

Если для пизанцев, генуэзцев, венецианцев Палестина скоро станет прозаической реальностью, то для заальпийских европейцев страна, где было так много пережито и много достигнуто, останется как прежде — и даже более, чем прежде, — краем чудес. Но они будут знать, что в этой далекой святой стране правит князь, который один оказался достоин иерусалимской короны, но отверг ее [64] Готфрид Бульонский был единогласно провозглашен иерусалимским королем, но отказался короноваться в городе, где Христос был коронован терновым венцом. Вместо королевского титула он принял титул барона и «Защитника Гроба Господня». .

Не подлежит сомнению, — говорит историк Адольф Шayбe [65] Адольф Шаубе (1851–1934) — немецкий историк, экономист. , изучавший экономические вопросы Средневековья, — что среди разнообразных побуждений, вызвавших к жизни великое крестоносное движение, коммерческие интересы не играли никакой роли». Но если действительно не они создали крестовые походы, то, наоборот, крестовые походы оказали могущественное влияние на торговое развитие средиземноморских народов. Можно сказать больше: торгово-промышленное движение стало составляющей частью крестоносного. Без него было бы невозможным закрепление на столь долгое время латинских завоеваний на мусульманском Востоке.

Для нового населения Палестины не могли служить постоянной связью с родиной те сухопутные дороги, по которым шел Первый крестовый поход, как бы ни были они освящены именами Готфрида Бульонского и Карла Великого. Путем повседневных и частых сношений могло сделаться только море. Деятельным посредником на морском пути стали итальянские и позже города французского юга. Когда впоследствии, в годы разочарования и усталости, великий исход Запада стал представляться бесцельным порывом, в торговле можно было все-таки увидеть его прочные результаты.

Морские города Италии приступили к торговым операциям с Палестиной очень осторожно. Их экспедиции на Восток начались сравнительно поздно и принесли ощутимую выгоду много позднее завоевания Иерусалима. Но этим относительно большим предприятиям предшествовали малые, в которых проявили себя главным образом генуэзцы. Их корабли снабжали крестоносцев, когда те осаждали Антиохию. Еще важнее была их помощь, когда сами крестоносцы оказались осаждены в Антиохии Кербогой, и позже, когда, застряв у Ирки, крестоносное войско гибло в безводной равнине. Мы уже отмечали участие генуэзцев во взятии Иерусалима.

Именно последнее событие позвало в Палестину славные республики Италии — их большие хорошо снаряженные флоты двинулись сюда один за другим. Эта грандиозная морская демонстрация Запада должна была произвести изрядное впечатление на сарацин. Первым явился пизанский флот в числе 120 кораблей, привезший своего епископа Даимберта и мотивировавший свое появление повелением папы Урбана. В мае 1100 года прибыл венецианский флот в 200 кораблей. Его вели епископ Кастелло и сын дожа Джованни Микаэль. С их участием крестоносцы овладели гаванью Акры. Генуэзцы немного припоздали и явились последними на 26 галерах и нескольких десятках транспортных судов. Городской совет отправлял их в спешке, опасаясь, что Пиза и Венеция перехватят инициативу в обеспечении себе торговых преимуществ на Востоке и Генуя останется на бобах. В конце апреля 1101 года генуэзцы приняли участие во взятии маленького Арсуфа и цветущего торгового города Кесарии.

Главная цель морских экспедиций, однако, заключалась не столько в новых завоеваниях, сколько в закреплении захваченных берегов. Мы уже говорили о том положении, в котором очутился после завоевания Святой земли барон Гроба Господня. Мы видели, что среди князей, споривших за Антиохию и Триполи, не нашлось охотника на Иерусалим. Расчет нарезать себе блестящих сеньорий на завоеванном Востоке, который руководил частью крестоносных вождей, реализовался лишь для немногих, и недовольные потянулись домой. Что касается наивного энтузиазма массы народной, то он был еще менее прочной почвой, и опереться на него было невозможно. Те из этой массы, кто не разбежались от голода под Иркой, не умерли от антиохийской чумы и донесли свой энтузиазм до Иерусалима, скоро его здесь насытили. Добравшись до Гроба Господня, искупавшись в Иордане и наломав пальмовых ветвей в Иерихоне, они сочли свою задачу исполненной. Таким образом, защищать завоевания Первого крестового похода осталось не так уж и много людей.

В связи с этим представляется несколько загадочной та пассивно-выжидательная позиция, которую занял в 1100 году мусульманский Восток. Еще недавно выдвинувший против огромной крестоносной армии сотню тысяч войск Кербоги, он предпочел бездействие перед лицом каких-нибудь десятков тысяч Готфрида. Но явление это становится менее загадочным, если вспомнить, что мусульмане не могли не учитывать наличие итальянских эскадр, бросивших якоря в главных гаванях сирийского побережья.