Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

«Собирание» и «отъезд» ростовских «храбров» — это финал межгородской вражды, победа Владимира над Ростовом. Вместе с тем с точки зрения фольклора, это и необходимое связующее звено для объяснения причины отъезда богатырей в Киев. Здесь и произошло соприкосновение исторического материала и былинного. «Город Александра Поповича» понадобился в предании для их связи. Он и «возник» на исторически достоверном месте, месте встречи Константина и ростовцев с новгородцами. Все сказанное отнюдь не противоречит преданию как фольклорному жанру. «Предания создавались и бытовали в течение очень длительного времени, — обобщает свои наблюдения исследовательница исторических преданий В.К. Соколова, — сюжетообразующим началом для многих из них послужили социальные взаимоотношения и конфликты разных эпох». [299] Соколова В.К . Об этнографических истоках… С. 137.

Интересно отметить, что некоторые события предания Тверской летописи, возможно, существовали и в былинном варианте. Д.С. Лихачев предполагал, что служба Алеши в Ростове была отражена в недошедшей до нас былине. [300] Лихачев Д.С. Летописные известия… С. 337–338. В.П. Аникин отрицал это: «Былины об Алеше Поповиче прошли мимо всех перипетий опасной службы Алеши Поповича у ростовского князя…». [301] Аникин В.И. Русский богатырский эпос. М., 1964. С. 110. Можно предположить, что былины, повествующие о пребывании Алеши в Ростове все-таки были. Но эти сюжеты были забыты вследствие распространения былин, связанных с борьбой против монголо-татар. Действие в них было сконцентрировано вокруг поединка Алеши Поповича со змеем Тугариным. Былина эта, «несомненно, создавалась в пределах Ростовской земли…». [302] Добрыня Никитич и Алеша Попович. М., 1974. С. 399. Возможно, что ростовские подвиги Алеши нашли отражение в цикле былин «Добрыня и Алеша». В отличие от других былин, где действующим лицом является Алеша Попович, здесь «сталкиваются два русских, два своих этнических героя. Для ее создателей борьба с чужеземными захватчиками была гораздо менее актуальной, чем конфликт между своими городами». Известно, что в центре былины находится конфликт из-за жены Добрыни. Но, как отмечают авторы примечаний к антологии «Добрыня Никитич и Алеша Попович», «непосредственные причины создания былины гадательны, ибо мы не можем в точности указать район ее возникновения». [303] Там же. С. 416. М.М. Плисецкий обратил в свое время внимание на незамеченный ранее былинный фрагмент «Алеша Попович и Ярюк богатырь». [304] Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. Т. III. М.; Л., 1901. С. 615. Ярюка М.М. Плисецкий считает возможным отождествить с летописным Юрятой, которого победил Александр Попович под Ростовом и, в том числе за которого, собирался мстить Юрий Поповичу. «Очевидно, этому событию посвящена былина "Ярюк-богатырь", — пишет он. — Певец помнил лишь основной эпизод былины. Причина поединка упрощена, она заключается едва ли не в стремлении Алеши отобрать у Ярюка молодую жену (впрочем, этот мотив может быть остатком традиционной похвальбы перед боем)… Он гибнет как нарушитель бытовых норм. Во всяком случае, эта редкая былина сохраняет память о трагически закончившемся бое между Алешей и богатырем, имя которого "Ярюк" возникло из "Юряты" в результате естественной перестановки гласных и, может быть, в связи с ассоциациями со словами "ярый", "яриться"». [305] Плисецкий М.М. Историзм русских былин. М., 1962. С. 227. — Этот же автор указывает на былину об Иване Гостином сыне, которая «хорошо отражает соперничество Чернигова с Киевом, характерное для X–XII вв….» (Там же. С. 229–230).

Приведенный фольклорный материал, безусловно, свидетельствует об определенном общественном резонансе, который имела борьба северо-восточных городов начала XIII в., а может быть, и второй половины XII в.

Подводя итог рассмотрению общественного развития Северо-Восточной Руси предмонгольской поры, необходимо отметить, что процесс образования городов-государств, начавшийся в XI в., [306] Фроянов И.Я . Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 234. ни в XII, ни в XIII в. не был закончен. То, что это так, мы видим на примере борьбы за самостоятельность «молодшего брата» Новгорода Пскова, который вел ее с переменным успехом вплоть до XV в. Продолжался этот процесс и в Северо-Восточной Руси. «Обособление княжений Ростово-Суздальской земли не может быть объяснено одной только многочисленностью потомков Всеволода Большого Гнезда, — справедливо отмечал Д.А. Корсаков. — Это обособление обуславливается развитием и возвышением городов, приобретающих все большее и большее земское значение». [307] Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество. С. 124. См. также: Шпилевский С.М. Старые и новые города… С. 86. — Похоже оценивает ситуацию и Ю.А. Лимонов: «Как видим, развитие Владимиро-Суздальской земли вело к политической самостоятельности отдельных центров, и княжеская усобица в большинстве случаев выражала эту тенденцию» ( Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 109). Однако он полагает, что этот процесс шел в условиях феодальной раздробленности, с чем мы не согласны. Изменила ли это историческое движение татаро-монгольская зависимость в последующее время? На этот вопрос мы попытаемся ответить в следующих главах.

Изучение в отечественной историографии проблемы русско-монгольских отношений XIII–XV вв. неоднократно становилось предметом рассмотрения многих ученых, в основном советского периода, когда накопилось достаточное количество мнений и точек зрения как на отдельные периоды и проблемы, так и по обобщающим выводам концептуального плана. Различные по целям и задачам историографические обзоры содержатся в работах Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского, А.Н. Насонова, М.Г. Сафаргалиева, Л.В. Черепнина, В.В. Каргалова, Н.С. Борисова, Г.А. Федорова-Давыдова, И.Б. Грекова, Д.Ю. Арапова, А.А. Арслановой, П.П. Толочко, А.А. Горского, В.А. Чукаевой. [308]Отличительной чертой этих историографических экскурсов является то, что они в большинстве своем посвящены историографии XIX — начала XX в., и очень скупо отзываются о более поздних работах. [309]Кроме того, в этом историографическом ряду отсутствуют сочинения последнего времени. Таким образом, одну из своих задач автор видит в дополнении историографии «монгольского вопроса» анализом новейшей литературы.

Вместе с тем мы не преследуем цели перечислить все работы прошлых и нынешних лет, в которых упоминаются те или иные коллизии русско-монгольских отношений и/или дается оценка им. Историографические разночтения по тем или иным конкретным вопросам по необходимости будут излагаться в соответствующих главах. Главной своей задачей мы считаем следующую: проследить важнейшие направления отечественной исторической мысли по этой — одной из существеннейших и определяющих проблем русской истории, что, в свою очередь, позволяет (вместе с источниковедческими наблюдениями и анализом) выработать основу для авторского исследования темы «Русь и монголы».