Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Однако по принятым в отечественной историографии представлениям ранней весной 1238 г. — после разгрома Северо-Восточной Руси — монголы предприняли масштабный поход на Новгород, о последствиях которого, в случае его удачи, можно догадываться.

Многие поколения отечественных историков более всего в данном контексте интересовал вопрос: почему монгольские отряды не дошли тогда до волховской столицы — богатейшего русского города того времени?

Но здесь возможно задать другой вопрос — а был ли монгольский поход на Новгород?

Начиная с В.Н. Татищева, основным объяснением стали объективные обстоятельства — природные и климатические условия, не способствовавшие, безусловно, их продвижению к Новгороду. [560]

При взгляде на передвижение отрядов Бату-хана действительно складывается такое впечатление. Вместе с тем этого не скажешь об их движении по южнорусскому лесостепному и степному коридору — оно было явно целенаправленным на запад.

Новейшим историком, обратившимся к этой теме, стал В.Л. Янин. Он сосредоточился в основном на ее географических и топографических аспектах: по какому пути шли монголы из Торжка и где они остановились? Исследователь нашел убедительные ответы на эти вопросы. Детально рассмотрев путь монголо-татар от Торжка, Игнач Крест, до которого они дошли, В.Л. Янин локализует в районе Яжелбиц (между деревнями Великий Двор и Поломять). [561]

Другие же аспекты событий В.Л. Янин анализировал не столь подробно. Он говорит о «неудавшемся ордынском походе на Новгород», правда, вследствие «героизма защитников маленького Торжка», [562]а также замечает: «Не исключено… что к Игначу Кресту двинулся не разведывательный отряд, а основные силы Батыя». [563]

Рассматривая мнения историков, невольно напрашивается вывод о некоторой заданности событийной картины имевшей место на исходе зимы 1238 г. Создается впечатление, что у историков нет никакого сомнения в том, что во-первых, поход на Новгород был у монголов также запланирован, как и несколькими месяцами ранее они обязательно должны были штурмовать другие северные русские города и, во-вторых, что в 100 верстах от Новгорода в местечке Игнач-крест остановился со своими несметными полчищами именно Бату-хан.

Конечно, зимой 1238 г. были опасения похода монголо-татар на Новгород, общий страх перед возможным нашествием у новгородцев, понятно, присутствовал. Это состояние отразилось в летописях. Вот свидетельство Новгородской I летописи, связывающее судьбу Торжка со своей «метрополией»: «…изнемогошася людье въ граде (Торжке. — Ю.К .), а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако погании взяша градъ…» [564]

Однако больше внимания летописи уделяют не возможным приготовлениям новгородцев к осаде, а деятельности монголо-татар по взятии Торжка. «Тогда же ганяшася оканьнии безбожници от Торжку Серегерьскымъ путемъ оли и до Игнача Креста, а все люди секуще акы траву, за 100 верстъ до Новагорода ("не дошед" добавляет Комиссионный список. — Ю.К .)». [565]

Здесь возникают вопросы. Во-первых, можно ли говорить о походе в направлении Новгорода основного монгольского войска? Во-вторых, что произошло у Игнач Креста? Каковы масштабы военного столкновения, произошедшего у Игнач Креста (если оно имело место)?

Полчищ, возглавляемых самим Батыем, у Игнача Креста никогда не было. В.В. Каргалов, один из немногих историков отмечающих это обстоятельство, пишет: «…Можно с достаточным основанием предположить, что по направлению к Новгороду двигался лишь отдельный отряд татарской конницы, и его бросок не имел целью взятия города: это было простое преследование разбитого неприятеля, обычное для тактики монголо-татар… Он, конечно, и не имел намерения штурмовать многолюдный и сильный Новгород, успевший приготовиться к обороне…». [566]

Но объяснение ситуации у В.В. Каргалова традиционно: «У Батыя в начале марта попросту не оказалось под Торжком достаточных сил», «для такого похода требовались объединенные монголо-татарские силы, а они к началу марта были разбросаны по огромной русской равнине, ослаблены боями и обременены добычей». [567]

Но, думается, эти наблюдения лишь подтверждают нашу версию об отсутствии у монголов каких-либо планов покорения Северной Руси. Их поход был спонтанным и Новгород в их намерения не входил. [568]

Почему же, как замечено Новгородской IV летописью, «воспятишася оу Игнача Креста» монголы? [569]

По В.В. Каргалову, «татарский отряд, преследовавший отступавших защитников Торжка… просто закончил преследование и вернулся к главным силам». [570]В 60-х годах. XX в. версию крупного военного столкновения на берегу Глухого озера (расположенного между деревнями Великий Двор и Поломять) предложил И.И. Яроменок. Он исходил, во-первых, из самого термина «воспятишася», означившего, по его мнению, какую-то битву («бой»); а во-вторых, из существования по местному преданию в окрестностях деревни Поломять двух древних кладбищ — «татарского» (мусульманского) и славянского. [571]«Таким образом, — подводит итог своим наблюдениям И.И. Яроменок, — в районе "Игнача Креста" монголы, видимо, не просто остановились и "вспятились", а были остановлены и прогнаны новгородцами». [572]

Обе версии представляются нам не безосновательными. Вполне можно предположить, что у Игнача Креста побывали не основные силы монголов, а лишь отряд, преследовавший отступавших защитников Торжка. Если же было сражение, то, скорее всего, локальное. После чего татарский отряд возвратился к основным силам, начавшим уже движение в степи.

Однако, мы полагаем, этими объяснениями исчерпываются не все проблемы новгородского похода монголов. За дискуссией о бесспорно важных аспектах (путей похода, сил обеих сторон, природных факторах и проч.) несколько в стороне оставались причины, не позволившие монголо-татарам пойти на Новгород, изложенные самим летописцем. Согласно Новгородской I летописи старшего извода «Новъгородъ же заступи богъ и святая великая и зборная апостольская церкы святая Софья и святыи Кюрилъ и святыхъ правоверныхъ архиепископъ молитва и благоверных князии и преподобьныхъ черноризець иереискаго сбора». [573]Новгородская I летопись младшего извода к «Кирилу» добавляет другого «святаго преподобнаго святителя» — «Афанасея». [574]

По Новгородской IV летописи «Новгородъ же паки заступи милосердыи Богъ и святыи великии отець Кирилъ, архиепископъ Александрийскии, и святых правоверных молитв архиепископъ Новгородских и благоверныхъ князеи Роускихъ и преподобныхъ черноризець иереискаго сбора; а они безбожнии воспятишася оу Игнача креста прогна[н]и святымъ Кириломъ». [575]

Н.В. Мятлев, объяснял летописные версии следующим образом: «…Очевидно отступление татар и спасение Великого Новгорода было столь неожиданно, что современники могли приписать его лишь Божественному промыслу и заступничеству Святого, которого праздновала церковь в день радостного события, и это обстоятельство с некоторою точностью датирует день начала отступления татар из Новгородской области — 18, 21 и 29 марта, ибо в эти числа церковь наша празднует память Св. Кирилла». [576]