Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Подробное пояснение ситуации конца 50-х годов XIII в. на Руси предложил А.П. Григорьев. Исходя из монгольских социореалий, он пишет: «В Золотой Орде, как и в других чингисидских улусах-государствах, в среде военно-кочевой монголо-тюркской знати сформировалась феодальная иерархия ленников, имевшая следующие ступени: хан, князь тьмы (темник), князь тысячи, князь сотни, князь десятка и рядовой воин-ленник. Наименьшей военно-административной единицей на территории собственно Орды было кочевое хозяйство, обязанное выставлять 10 воинов, а самой крупной — владение (тюмен), дававшее хану возможность мобилизовать 10 тысяч человек». [611]Далее он переходит к организации управления в ставших зависимыми от монголов землях. «В тех случаях, когда описывались дворы в покоренной земледельческой стране, расчет оставался прежним. Из местной среды назначались десятники, сотники, тысячники и темники, обязанности которых в корне отличались от функций монголо-тюркских феодалов. Они должны были следить за поступлением налогов с каждой записанной за ними группой дворов, вынужденной поставлять продовольствие, фураж и деньги на которые можно было содержать определенное число ордынских воинов. Каждый вышестоящий уполномоченный чиновник названной цепочки головой отвечал за подчиненных ему нижестоящих начальников, и все вместе они отвечали за своевременное поступление налогов с податью населения». [612]

Направление исследования, предложенного В.В. Каргаловым и М.Н. Тихомировым, продолжено также в работах В.Л. Егорова. Предположение А.Н. Насонова представляется ему «не просто сомнительным, но практически нереальным». [613]Обосновывая свое мнение, В.Л. Егоров исходит из «общеимперских принципов обложения данью покоренных земель», разработанных при Чингис-хане и Угэдэе. В конечном итоге, «введение десятичной системы исчисления населения преследовало конкретные фискальные цели, и сообщение о назначении десятников, сотников, тысячников и темников относилось не к созданию специальных военных отрядов, которые, якобы, оставались на покоренной территории, а к утверждению лиц, ответственных за сбор дани с соответствующей группы населения. Сами же эти лица (десятники и т. д.) назначались из среды русского населения». [614]

Такого рода объяснение понятий «десятники», «сотники» и др. применительно к летописному контексту 1257 г. представляется нам верным. [615]Видимо, монголо-татарская перепись преследовала две цели: во-первых, определить внутренние ресурсы населения Руси для возможного использования их в военных походах; во-вторых, организовать упорядоченный сбор дани. [616]Вряд ли под десятниками, сотниками и т. д. должно понимать монгольских чиновников и, таким образом, говорить о создании разветвленной сети ордынской администрации на территории Руси, как основы властвования. Организация, основанная на десятичном принципе, действительно, существовала у монголо-татар. [617]Она носила военно-территориальный характер. Но ведь она была присуща не только этому этносу. Не менее древние истоки она имеет, в частности, у восточных славян. Десятичное деление имело место на Руси (в том числе и Северо-Восточной) и в XI–XII вв. Первоначально сотенная система была связана с военной организацией, а затем стала выполнять судебно-административные и финансовые функции. Для большинства исследователей наличие этой системы на Руси является бесспорным фактом, хотя вопрос о его социальной природе в киевский период вызывает споры (Б.Д. Греков, С.В. Юшков, Ю.В. Бромлей, И.Я. Фроянов, Л.В. Данилова, П.П. Толочко, А.А. Горский). Видимо, с этой организацией и столкнулись татары, устанавливая данническую зависимость на Руси.

Л.В. Данилова придает при этом немаловажное значение данной «реформе» для последующего устройства северо-восточного общества. По ее мнению, благодаря таким преобразованиям сотенная система вводится уже «повсеместно, то есть и в тех областях, где ее прежде не было. С другой же стороны, происходит понижение ранее высокого социального статуса сотников». [618]

Данные выводы представляют собой предмет особой полемики. Нам же сейчас важнее то, что Л.В. Данилова отмечает сохранение предыдущего сотенного устройства, хотя и подвергшегося усложнению и искажению. Более того, «реформа» «безусловно способствовала» «поддержанию роли сотников», которые вместе со своим штатом — пятидесятскими и десятскими «после проведения финансово-податной реформы» «отвечали за сбор налогов и отбывание повинностей». Даже, когда с XIV в. князья сами стали собирать ордынскую дань, сотенная система не была упразднена. [619]

Серьезным подтверждением сохранения прежней структуры служит факт использования татарами существовавшей податной системы. «…Не нужно думать, — замечал Б.Д. Греков, — что татары ввели у нас какую-то новость, до сих пор неизвестную», они лишь «воспользовались» «уже готовыми единицами обложения» («рало», «плут», «соха»). [620]

Приведенные наблюдения представляются нам достаточно важными, так как позволяют проследить преемственность развития одной из главных социальных структур Древней Руси с аналогичной в последующий период.

Имело ли место сопротивление монголо-татарской переписи? Как видим, летописная информация об этом событии на Северо-Востоке чрезвычайно скупа. Но о нем сохранились местные предания.

Согласно пересказу ярославского предания К.Д. Головщиковым, «3 июля 1257 г. князь Константин, взявшись за оружие, вышел с многочисленной дружиной отразить неприятеля и вступил с ними в битву в предместье Ярославля за Которостью на той горе, которая ныне носит название Туговой. Ярославцы бились мужественно, но сила взяла верх; князь Константин был убит; много легло здесь и воинов, и поле сражения покрылось трупами павших в бою». [621]Такова основа предания. Насколько оно достоверно? К.Д. Головщиков полагает, что «причин к недоверию» это сказание не представляет, к тому же оно приведено и в одной из летописей первой половины XVI в. [622]Очевидно, историк прав: для сомнений видимых оснований нет.

Вместе с тем не совсем понятно его недоумение: «неизвестно по какому случаю — выгнать ли желали наши предки надоевших им своими поборами татар из города или не желали впускать их в город, но ярославцы прежде всех заявили протест свой против татарщины». [623]Кажется, этот случай вполне очевиден: татары пришли в Ярославль, как и в другие города Северо-Восточной Руси, произвести «число»-перепись, против чего ярославцы и выступили. [624]

Другое позднее рукописное предание-повесть «О победе благовернаго великаго князя Василия Георгиевича, како победи прегордаго Батыя царя», дошедшее до нас в составе «Сказания о явлении и чудесах Федоровской иконы Божьей Матери», переносит нас в Кострому. «Поганые татары», повоевав «российския грады», «приидоша близъ града Костромы и сташа между двема рекама — Волгою и Костромою в мысу…» Князь Василий [625]«повеле собрати все свое воинство противу безбожныхъ агарян». После «молебнаго пения» в «церькви святаго великомученика Феодора Стратилата» князь и войско, взяв с собой «чудотворную икону Пресвятыя Богородицы», «отъидоша отъ града, яко два поприща или въ далее мало, и сташа у некоего озера. И яко же быстра полки близъ между собою и оружия свое извлекоша, грешницы, и напрягоша лукъ свой, еще состреляти и заклати смиренныя и правыя сердцем, малое християнъское воинство, и внезапу отъ чудотворнаго образа Пресвятыя Богородицы возсияша Божественныя и пресветлыя лучи паче солнечныхъ лучь, и яко огнь попаляющи и нападающи на нихъ, и пожигая татарския полки, и отъ того озарения и лучь Божественныхъ и опаления вси противныя полки смятошася, и мнози отъ нихъ ослепоша, и другь друга непознаша, и въниде въ нихъ страхъ и трепетъ, и оружие ихъ, и луцы ихъ сокрушишася, и нападоша на нихъ российстии полки, и побиша ихъ многое множество. Останцы же нечестивых изчезоша и погибоша за безъзакония своя, пленниковъ же российскихъ всехъ отъполониша заступлениемъ и помощью Пресвятыя Богородицы». Естественно, что победитель — костромской князь Василий Ярославич — «возрадовася зело о таковомъ преславномъ чудеси и о помощи Пресвятыя Богородицы, возвратися во свой градъ с радостию великою…» [626]