Стивен Рансимен - Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

На стенах, обращенных к морю, было еще меньше защитников. Якопо Контарини отвечал за Студион. Рядом с ним, на участке, которому едва ли грозило нападение, стены охраняли греческие монахи – по-видимому, они должны были осуществлять наблюдение и вызвать резерв в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Неподалеку, у гавани Элефтерия, стоял шехзаде Орхан со своими турками. На восточной оконечности у берега Мраморного моря, ниже Ипподрома и старого Святого дворца, расположились каталонцы под началом Пере Жулиа. Кардинал Исидор с двумя сотнями человек занял мыс Акрополя. Берег Золотого Рога охраняли венецианские и генуэзские моряки во главе с Габриэле Тревизано, а его соотечественник Альвизе Дьедо был назначен командовать кораблями в гавани. В городе оставили два резервных отряда, один под началом великого дуки Луки Нотары, дислоцированный в квартале Петра недалеко от стен с арсеналом мобильных пушек, а другой, под началом Никифора Палеолога, – возле церкви Святых Апостолов, на центральном гребне. Десять кораблей отрядили следить за заграждением; среди них было пять генуэзских, три критских, один анконский и один греческий. Командовать ими поручили генуэзцу, вероятно Солиго, который и установил цепь. Было очень важно, чтобы это был человек, находившийся на дружеской ноге с генуэзцами Перы, ибо цепь с одного конца была закреплена на их стене. В целом создается впечатление, что император старался перемешать греческие, венецианские и генуэзские войска, чтобы они осознали, что все зависят друг от друга, и таким образом избежали ссор на национальной почве [57].

Защита получила вдоволь стрел и дротиков, несколько кулеврин и патерелл для обстрела каменными снарядами. В городе также было несколько пушек, но от них было мало пользы. Для них не хватало селитры; а также оказалось, что, когда из них стреляли со стен и с башен – это было необходимо, чтобы их снаряды достигали неприятеля, – их отдача повреждала свои же укрепления. Отдельные солдаты, видимо, были экипированы лучше, чем большинство турок.

К утру 6 апреля защитники встали по местам; и гарнизоны на стенах могли наблюдать за тем, как турецкая армия занимает свои позиции. Султан отправил большую часть своей армии под началом Заганос-паши к северному берегу Золотого Рога, где она распределилась по холмам до Босфора, таким образом изолировав Перу и имея возможность следить за всеми действиями генуэзцев. Через заболоченную местность в устье Рога проложили дорогу, чтобы Заганос мог быстро связываться с основными силами. Напротив стен Константинополя, от Золотого Рога вверх по склону до Харисийских ворот, разместились регулярные европейские войска турецкой армии под командованием Караджа-паши, у которого в распоряжении было несколько тяжелых орудий для обстрела одиночной Влахернской стены и особенно ее уязвимого угла в месте стыка с Феодосиевой. От южных склонов долины Ликоса до Мраморного моря находились регулярные анатолийские войска Исхак-паши, которому – очевидно, потому, что султан не вполне доверял ему, – помогал Махмуд-паша, полугрек-полуславянин, вероотступник, потомок древнего императорского рода Ангелов, который в то время становился ближайшим другом и советником султана. Сам Мехмед принял командование участком в долине Ликоса, напротив Месотихиона. Он поставил свою красно-золотую палатку примерно в четверти мили [58]от стен. Перед ним разместились его янычары и другие отборные полки, а также лучшие из пушек, в том числе громадный шедевр Урбана. Башибузуки несколькими группами расположились прямо за главными рядами, готовые сразу же двигаться туда, где потребуются. Перед своими позициями по всей длине стен турки прорыли траншею, а за нею насыпали земляной вал, на котором установили невысокий деревянный частокол с калитками через короткие промежутки [59] Ни один турецкий источник не сообщает подробностей о расположении османской армии, за исключением описания, составленного Эвлией Челеби два века спустя, в котором много фантазий. .

Флот под командованием Балтоглу получил приказ предотвратить доставку какого-либо снабжения в город по морю. Турки непрерывно патрулировали у берега Мраморного моря, чтобы ни одно судно не могло подойти к местным маленьким гаваням. Но главная задача Балтоглу состояла в том, чтобы пробиться через бон, охранявший Золотой Рог. Он устроил свою ставку на Босфоре, у набережной, известной как Двойные Колонны, где сейчас стоит дворец Долмабахче. Там через десять дней после начала осады к нему подошло несколько крупных кораблей из портов Северной Анатолии, все оснащенные тяжелыми пушками [60].

Увидев, что турецкие войска стеклись под стены, император сразу же предложил Тревизано, чтобы его моряки в своих приметных костюмах числом почти тысяча человек прошли парадом по всей длине стен, чтобы султан убедился в том, что в числе его противников есть и венецианцы. Те охотно послушались. Султан, со своей стороны, в соответствии с исламским законом отправил в город последнего гонца под флагом перемирия. Он сказал, что, как велит закон, пощадит горожан и не причинит вреда ни их семьям, ни имуществу, если они добровольно ему сдадутся. В противном же случае пусть пощады не ждут. Но в городе не доверяли его обещаниям и не желали покинуть своего императора.

Как только с формальностями было покончено и пушки установили на позиции, турки начали усиленно обстреливать стены. Уже в первый же день, 6 апреля, к наступлению сумерек день часть стены возле Харисийских ворот была серьезно повреждена; а на следующий день непрерывная бомбардировка полностью ее разрушила. Но с наступлением темноты защитникам удалось ее в достаточной мере починить. Тогда Мехмед решил подождать и подвезти больше орудий, которые принялись бы за более слабые участки кладки. Тем временем его солдаты получили приказ приступить к работам по заполнению большого рва, чтобы иметь возможность немедленно наступать и занять любую брешь, которую могла пробить в стенах турецкая артиллерия. Также он распорядился подрыть стену на тех участках, где местность казалась подходящей. В то же время Балтоглу было приказано испытать оборону заграждения. Вероятно, 9 апреля его корабли совершили там первую атаку. Они не добились успеха; и Балтоглу решил дождаться прибытия черноморской эскадры.

Во время этого ожидания султан повел часть своих лучших войск и артиллерии атаковать два небольших форта вне города, которые пока еще сопротивлялись туркам. Один находился в Ферапии, на горе, возвышающейся над Босфором, другой – в селении Студиос у побережья Мраморного моря. Форт в Ферапии продержался два дня, пока его стены не сокрушили пушечными ядрами и не перебили большую часть гарнизона. Тогда уцелевшие числом сорок человек сдались без всяких условий. Всех их посадили на кол. Форт поменьше в Студиосе одолели за несколько часов. Тридцать шесть спасшихся солдат гарнизона были взяты в развалинах форта и тоже окончили жизнь на колу. Их казнили на виду, возле стен, чтобы жители города узнали, какая участь ожидает врагов султана. Тем временем Балтоглу послали занять Принцевы острова в Мраморном море. Только на самом крупном из них – Принкипо – турки встретили какое-то противодействие. Там на холме возле главного монастыря стояла прочная башня, построенная монахами, чтобы служить убежищем от пиратов, вероятно, еще в те времена, когда в империи бесчинствовала Каталонская компания. Ее небольшой гарнизон в тридцать человек не пожелал сдаться. Балтоглу привез с собой несколько пушек, но ядра не пробили толстую кладку. Так что как только поднялся благоприятный ветер, он собрал хворост, обложил им стены и поджег, добавив в костер серу и деготь. Вскоре огонь охватил всю постройку. Часть защитников погибла в ее стенах, а тех, кому посчастливилось прорваться сквозь языки пламени, схватили и предали мечу. Затем Балтоглу согнал жителей острова и всех обратил в рабство в наказание за то, что они допустили сопротивление у себя на земле.