Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

Василий Львович любил путешествовать, в 1803–1804 годах побывал в Германии, Англии и Франции, общался с литераторами и актерами. В Па риже он подружился со знаменитым трагиком Франсуа Тальма и, как ранее сам Наполеон Бонапарт, брал у него уроки декламации. В. Л. Пушкин был страстным библиофилом. Находясь в Париже, он смог приобрести книги, которые до Великой Французской революции принадлежали королевской и другим богатым библиотекам. Уже упоминавшийся Иван Иванович Дмитриев (сам прекрасный поэт, баснописец, а в прошлом — министр юстиции), говорил по поводу книжного собрания своего друга: «Европы целой собран ум». Оно было столь обширно, что ему завидовал даже владелец роскошной библиотеки граф Д. П. Бутурлин. К сожалению, драгоценная коллекция Василия Львовича (он сам так ее называл) сгорела в московском пожаре 1812 года. Он, конечно, сокрушался о потере любимой библиотеки, однако продолжал собирать книги. И как вспоминал один из современников, они стояли в три ряда на полках по тесноте его дома.

В 1810 году 43-летний Василий Львович вступил в петербургскую масонскую ложу «Соединенных друзей» и стал «почтенным братом Пушкиным». Атмосфера тайны, символика масонских знаков, торжественные ритуалы, похожие на театральные действа, — всё это будоражило воображение поэта и театрала. И еще — что греха таить — масонство было в моде. Кроме того (а, может быть, для Василия Львовича и прежде всего), вступив в ряды масонов, он роднился со всем миром — и русским, и зарубежным. Возникшее в XVIII веке в Англии, масонство к началу XIX столетия распространилось по многим странам. Масонами были Вольтер, Вальтер Скотт, Генрих Гейне, Гёте, Тадеуш Костюшко, Фридрих II, Симон Боливар, Паганини…

Ложу «Соединенных друзей» основал в 1802 году действительный камергер Александр Александрович Жеребцов, мать которого, О. А. Зубова, участвовала в заговоре против Павла I. В разное время членами ложи были великий князь Константин Павлович, министр полиции А. Д. Балашов, церемониймейстер двора его императорского величества граф И. А. Нарышкин, гусарский офицер и философ П. Я. Чаадаев, дипломат и драматург А. С. Грибоедов, офицер и будущий декабрист П. И. Пестель, художник А. О. Орловский. В 1810 году, одновременно с Василием Львовичем, в ложу «Соединенных друзей» вступил будущий шеф корпуса жандармов и начальник Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии Александр Христофорович Бенкендорф. Но эти должности он займет в царствование Николая I. А тогда, до наполеоновского нашествия, и он был полон либеральных устремлений, мечтал о всеобщем благе. Пережив в Париже бурный роман с актрисой Жорж, увлечение, которое толкало его на всяческие безумства, Бенкендорф нуждался в утешении и на какое-то время нашел его у братьев-масонов.

В масонских ложах состояло большинство будущих декабристов. Василий Львович узнал о восстании 14 декабря, находясь в Москве. Уже 16 декабря до Первопрестольной дошло известие о подавлении бунта. С 21 декабря в Москве начались аресты. Можно себе представить, как был он встревожен, поскольку являлся противником кардинальных общественных перемен. Но когда друзья, подшучивая над ним, говорили, что революция может приплыть из Испании в Кронштадт, он отвечал шуткой, не такой уж простодушной, как им казалось: «…ну, любезный мой, революцию не складывают в ящики, как апельсины!» Но вот и до своей, непривозной революции пришлось дожить. Подробности ужасали. В кругах, близких к Василию Львовичу, оценки произошедшего не были едиными.

Бедный Михаил Андреевич Милорадович! Товарищ Василия Львовича по Измайловскому полку, участник Отечественной войны 1812 года, петербургский военный генерал-губернатор, убитый 14 декабря 1825 года на Сенатской площади П. Г. Каховским. Вероятно, Василий Львович переживал и за Милорадовича, и за несчастных бунтовщиков. Неизвестны его отклики на трагические события; письма его, датированные 1825 годом, не сохранились. Между тем он водил знакомство с «декабристом без декабря» Петром Яковлевичем Чаадаевым, декабристами Иваном Дмитриевичем Якушкиным и Александром Александровичем Бестужевым, Иваном Матвеевичем Муравьевым-Апостолом, отцом декабристов Муравьевых-Апостолов — Сергея Ивановича и Матвея Ивановича. Никита Михайлович Муравьев, Михаил Федорович Орлов, Николай Иванович Тургенев были товарищами Василия Львовича по «Арзамасу». С Николаем Ивановичем, братом своего близкого друга А. И. Тургенева, Василий Львович не раз встречался, пророчил ему будущее государственного человека. Альманах «Полярная звезда», издаваемый К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым, опубликовал два стихотворения В. Л. Пушкина — «К ней», посвященное скончавшейся сестре Анне Львовне, и «Экспромт на прощание с друзьями А. И. и С. И. Тургеневыми»:

Можно предположить, что он, не участвовавший в политической жизни и уж тем более чуждый революционных идей, будучи человеком бесконечно добрым и отзывчивым, не мог не пожалеть бунтовщиков, остаться равнодушным к их трагической участи.

За доброту и великодушие гениальный племянник очень ценил своего дядю. «Вчера он у меня был и сидел долго, я его ласкою доволен», — писал Василий Львович 26 марта 1829 года П. А. Вяземскому. Ему, пожилому человеку, перед поездкой на Кавказ Александр Сергеевич жаловался на свое здоровье, говорил, что стареет. А как радовался дядюшка, узнав о его предстоящей женитьбе! «Александр женится, — сообщал он Вяземскому в день своего рождения 27 апреля 1830 года. — Он околдован, очарован и огончарован (очарован и огончарован — это шутка Льва Сергеевича, другого племянника, и эта шутка дяде была известна — Н. М .). Невеста его, сказывают, милая и прекрасная. Эта свадьба меня радует и должна утешить брата моего и невестку». А в день рождения Александра написал ему поздравление в стихах:

Когда рождался ты, хор в Олимпийском мире Средь небожителей пророчески воспел:

С большим вниманием относился Василий Львович к своим младшим коллегам по литературному цеху. В конце октября 1826 года к нему явился молодой поэт Дмитрий Веневитинов (Пушкины с Веневитиновыми были в родстве). Талантливый юноша собирался ехать в Петербург, и Василий Львович вручил ему рекомендательное письмо к поэту Н. И. Гнедичу, переводчику «Илиады» Гомера.

Александр Сергеевич весьма скорбел, когда его «Парнасский отец» скончался в возрасте 64 лет. Он писал своему другу П. А. Плетнёву 9 сентября 1830 года: «Бедный дядя Василий! Знаешь ли его последние слова? Приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: «как скучны статьи Катенина!» И более ни слова. Каково? Вот что значит умереть честным воином, на щите, « le cri de guerre a la bouche ».