Леонид Амирханов - Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

А в Петрограде отсутствие хлеба вызвало возмущение голодных толп, избиение жандармов, пытавшихся их утихомирить, и настоящий бунт, переросший в революцию. Любопытно письмо, написанное императрицей мужу 25 февраля. Вот фрагмент: «Нужно немедленно водворить порядок. День ото дня становится все хуже. Не могу понять, почему не вводят карточной системы и почему не милитаризуют все фабрики – тогда не будет беспорядков. Забастовщикам прямо надо сказать, чтоб они не устраивали стачек, иначе их будут посылать на фронт или строго наказывать» [409] Цит по: Дубенский Д.Н. Революция, или Как произошел переворот в России. М., 2017. С. 243. . Наивно? Да, но делать действительно что-то следовало.

В Кронштадте тоже было невесело. Р.Н. Вирен и комендант крепости адмирал А.П. Курош пытались изолировать Кронштадт от этих событий, запретив въезд и выезд, а также пользование частным лицам телефоном и телеграфом. Однако в этой стене было немало проломов – на Кронштадтском Пароходном заводе находились рабочие Ижорского завода, имевшие постоянный контакт со своими товарищами в Петрограде. Новости оттуда разносились по Кронштадту очень быстро. И, несмотря на все попытки власти, в Кронштадте началась подготовка вооруженного восстания. Напряженность добавляла стрельба в Ораниенбауме. Как вскоре выяснилось, восстал 1-й запасной пулеметный полк. Утром 28 февраля рабочие Пароходного завода вышли не на завод, а на улицы города, где состоялся очередной митинг.

В этой ситуации Вирен приказал запретить всяческие собрания, а также увольнения на берег. Офицерам было приказано ночевать на кораблях и в казармах.

Военный губернатор Кронштадта Р.Н. Вирен

Но революционная стихия уже захватила матросов и солдат, которые действовали, повинуясь горячим эмоциям, а не холодному рассудку. К 23 часам 28 февраля брожение вылилось в настоящее восстание. Пулеметные очереди, выпущенные солдатами 3-го пехотного полка, стали условным сигналом. Толпы вооруженных людей заполнили еще вчера тихие улицы Кронштадта. Революционные песни, смешанные с нестройными звуками оркестров и хаотичной стрельбой, служили звуковым фоном жуткой апокалиптической картины, освещаемой кострами на перекрестках и площадях. Продвигаясь по городу, опьяненные свободой люди взламывали двери тюрем, увлекая за собой заключенных и всех, кого заражал этот революционный вихрь.

К 2 часам ночи людская лавина достигла Усть-Рогатки, где стояли боевые корабли, экипажи которых присоединились к этому потоку. С офицерами, пытавшимися удержать команды на борту, жестоко расправились на месте. По полицейским в участке на Козьем болоте выстрелили прямой наводкой из трехдюймовой пушки. Шестеро полицейских были убиты, остальные сдались.

На следующий день, 1 марта, началось самое страшное. Рано утром толпа матросов и солдат подошла к дому главного командира порта вице-адмирала PH. Вирена и потребовала, чтобы он вышел на улицу. Контр-адмирал Р.Н. Вирен и его единомышленники после капитуляции Порт-Артура предпочли плен добровольной сдаче оружия, хотя многие офицеры дали подписку не воевать против Японии и отбыли в Россию. Этот факт говорит о многом. В 1909 г. в чине вице-адмирала Вирен был назначен на должность главного командира Кронштадтского порта и военного губернатора Кронштадта. В книге морского офицера Гаральда Графа «На Новике», вышедшей в 1922 г. в Мюнхене, о Вирене говорилось следующим образом: «…адмирал вникал во все мелочи жизни города и требовал от всех добросовестного исполнения своих обязанностей. Зато при нем Кронштадт, по порядку и чистоте, стал образцовым городом».

Гаральд Граф хорошо знал Кронштадт: в 1907–1908 гг. он учился в Минном офицерском классе, да и после этого часто бывал в Кронштадте по служебным и семейным делам. Так что он мог сравнивать ситуацию до Вирена и при нем, так как в Кронштадте тот появился в 1909 г.

В советское время Вирену приписывали всяческие издевательства над простыми матросами. Например, в фильме «Мичман Панин» он заставлял бывалого боцмана при народе расстегнуть штаны и показать бирку на нижнем белье. Актер Е.Е. Тетерин изобразил адмирала в самом мерзком виде. Вообще тогда считалось, что в царское время «хорошие» офицеры были исключением, а те, что требовали соблюдения дисциплины и порядка, – «плохими». Вирен считался «очень плохим»…

В упомянутой книге Гаральда Графа и других источниках говорится, что Вирена вывели из дома, избивали, оскорбляли, унижали, а когда довели до Якорной площади, уже еле живого и истерзанного, «добили, а тело сбросили в овраг». Однако есть и другая версия тех событий, изложенная вдовой Вирена Надеждой Францевной. Впервые фрагменты ее воспоминаний опубликованы в 1934 г. в Париже в книге А.П. Лукина «Флот. Русские моряки во время Великой войны и революции».

Вот что там говорится: «Вся ночь на 1-е марта прошла без эксцессов, а утром, в шестом часу, морская команда подошла к дому главного командира, прося разбудить его и выйти к ней. Когда доложили о том мужу, нашли его совсем готовым. Одев пальто и фуражку, в перчатках, он вышел на улицу; поздоровался с командой, и та ответила ему по уставу, титулуя его „Ваше Высокопревосходительство“. Затем команда его окружила, и все вместе, скорым шагом, пошли по направлению к Морскому собору. Сколько можно было узнать из расспросов, муж что-то говорил команде, и ближайшие его слушали, как вдруг раздались два выстрела, и он упал, смертельно сраженный ими в спину».

Когда Вирена увели, в его дом вошли вооруженные матросы, руководимые «вожаком», которому Надежда Францевна дала весьма точную характеристику: «Молодой, маленького роста, в фуражке с козырьком, в бушлате, при сабле и орденах и с Анненской лентой через плечо, вожак этот, судя по нескольким погрешностям в терминах, оставил впечатление агитатора не из кронштадтской среды, не из матросов. […] Он был криклив, вульгарен, но увещевал матросов не грабить и, очевидно, пользовался авторитетом».

Вожак заявил: «Не бойтесь, мадам. Мы женщин не трогаем. Мы ищем оружие и боремся за свободу». При этом он старался еще успокоить Надежду Францевну, объяснив, «что во избежание кровопролития они решили арестовать офицеров». Г. Граф справедливо отмечал: «Для всех было ясно, что все эти эксцессы были вызваны искусственно, под влиянием агитации, совершены подосланными убийцами, а не вспышкой негодования за отношение начальства к подчиненным.

Кроме Вирена убиты комендант вице-адмирал А.П. Курош, начальник штаба крепости контр-адмирал А.Г. Бутаков, начальник учебно-артиллерийского отряда контр-адмирал Е.Н. Одинцов, командир 1-го флотского экипажа генерал-майор Н.В. Стронский, начальник Учебного Минного отряда контр-адмирал Н.Г. Рейн, командир саперной бригады генерал Волков, несколько десятков только флотских офицеров, около 500 арестованы. Тела убитых сбросили в доковый овраг.