Леонид Амирханов - Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

2. Военморов: ПРОНИНА Михаила Семеновича, СИЗОВА Александра Александровича и ПУТИЛИНА Георгия Георгиевич в бесцельно-озорных действиях с тяжелыми последствиями следствие чего была гибель 4 в/м с крейсера „АВРОРА“ выразившееся в том, что разжигая огонь и не зная достоверно о свойствах мин и их воспламеняемости своими действиями вызвали поджог мины и тем самым пожар и взрывы мин т. е. в преступлении предусмотренном ст. 176 и ч. 2 ст. 147 по аналогии со ст. 10 Уголовного кодекса.

3. Военморов ПИСАРЕВА Михаила Александровича, ЛОГИНОВА Петра Ивановича, ИВАНОВА Алексея Алексеевича, ЛЫЖОВА Константина Ивановича, КОЛЕРОВА Георгия Николаевича в несоблюдении правил предосторожности, последствием чего была гибель 4-х человек, выразившееся в том, что они, видя разведение огня среди мин, не приняли мер для прекращения такового, равно как и при вспышке мины т. е. в преступлении предусмотренным ч. 2 ст. 147 по аналогии со ст. 10 Уголовного кодекса.

4. Военмора ДОБРОВОЛЬСКОГО Владимира Александровича в бездействии власти без тяжелых последствий, выразившееся в том, что будучи ст. пом. командира л/к „ПАРИЖСКАЯ КОММУНА“, приняв рапорт мех. БОРИСОВА о произведенном на форту „ПАВЕЛ“ поджоге мины в/морами л/к, не доложил немедленно по начальству, а скрывал таковое в течение суток, мотивируя свой поступок желанием скрыть виновных, но все же доложивший о происшедшем, т. е. в преступлении предусмотренном ч. II ст. 209 Уголовного кодекса

5. Военмора ОЗЕРОВА Григория Эммануиловича [476] Ошибка. Отца Г.М. Озерова, командира эскадренного броненосца «Сисой Великий», участвовавшего в Цусимском сражении, звали Мануил Васильевич. в бездействии власти, выразившееся в том, что состоя Главминером Главвоенпорта, имея в своем ведении склады взрыввеществ, в том числе на форту „ПАВЕЛ“ не принял никаких мер к охранению последнего, результатом чего явился поджог мины и последующий за сим взрыв до 150 мин с человеческими жертвами. В халатном отношении к службе, выразившемся в том, что по записям и отчетности наличия взрывимущества количество мин, завезенных на склад на форту „ПАВЕЛ“, показано менее фактически туда завезенных, без учетном хранении бракованных мин, оставшихся после взрыва в 1919 году в большом количестве и выписанных уже в расход, правильных сведений о которых ОЗЕРОВ дать не мог, т. е. в преступлении предусмотренном ч. 2 ст. ст. 107 и 108 Уголовного кодекса.

6. Военмора ПЯТЫШЕВА Ивана Тимофеевича в бездействии власти выразившееся в том, что состоя Комиссаром при Минно-Артиллерийской части Главвоенпорта и зная что на форту имеются мины без всякого охранения, не принял никаких мер к установлению охраны таковых и не обследовал такового, т. е. в преступлении предусмотренном ч. 2. ст. 107 Уголовного кодекса.

Принимая во внимание, что, кроме вышеперечисленных лиц, обвинение коим предъявлено из материала дознания выясняется виновность и вышестоящих лиц Морского и Крепостного Командования, т. к. недостаточность охраны и отсутствие правильной проверки таковой на других огнескладах крепости Кронштадт усматривается из приложенных к делу актов Комиссии (л.л. 70–77, 166, 209), для чего необходимо дальнейшее ведение следствия, руководствуясь ст. ст. 106 и 374 Уголовно-Процессуального Кодекса и предложением Военного Прокурора Балтийского моря и крепости Кронштадт за № 182/с от 7 августа с/г.

ПОСТАНОВИЛ

Дело № 1583 с личностями арестованных в/м в/м Добровольского и Борисова передать в следственную часть Военного Трибунала Балтийского флота с перечислением арестованных, содержащихся при 2-м Пограничном Отделении.

Вещественных доказательств по делу не имеется.

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

(Афанасьев)

Согласен:

Нач. IV [фамилия неразборчива]

УТВЕРЖДАЮ:

Зам. НАЧАЛЬНИКА ОСОБОГО ОТДЕЛА ПВО (ПЕТЕРСОН)

11 августа 1923 года».

Вещественными доказательствами не признали изъятые у Борисова:

«Денег советских образца 1923 года – 905 рублей.

Керенских – 760 рублей,

Николаевских – 100 рублей,

Фотографический аппарат малого размера – 1,

Бумажник кожаный старый – 1,

Перочинных ножей – 2,

Ключей разных – 4».

Все это вернули отцу Борисова, не поинтересовавшись, откуда у Борисова такая сумма денег и «фотографический аппарат малого размера»? И что значит «малого размера» – не шпионский ли? Все мы представляем фотографа тех лет с тяжелой треногой и громоздким аппаратом, в который вставляется пластинки, а сам фотограф предлагает фотографирующимся застыть на некоторое время и ждать, когда вылетит птичка. Однако были и небольшие аппараты, с размером стеклянного негатива 6x9 см. Стоил такой аппарат в то время 150–200 рублей. Деньги немалые, но у Борисова, судя по всему, с этим проблем не было.

С 1923 г. оплата труда комсостава флота стала производиться по единому военному тарифу (п. 1 приказа РВСР № 485 1923 г.), и уже в феврале 1923-го денежные должностные оклады комсостава РККФ стали такими: командира судна 4-го ранга (17-й разряд) – 462 рубля (по Москве, Московскому и Петроградскому военным округам) и 312 рублей – по всем остальным частям страны, командира ЭМ «Новик» (20-й разряд) – соответственно 780 и 520 рублей, командира линейного корабля (22-й разряд) – 975 и 630 рублей.

Уцелевший фрагмент форта «Император Павел I». Слева вдали виден купол Кронштадтского Морского собора. Фото П.С. Сапунова. 2009 г. В 1923 г. было разрушено примерно три четверти здания, остальное « добили» немцы в годы Великой Отечественной войны и наши минеры, взрывавшие здесь протраленные мины

Таким образом, у Борисова оказалась почти месячная зарплата командира линейного корабля! Кстати, у Добровольского изъяли «всего» 530 советских рублей. Керенки номиналом 20 и 40 рублей печатались в 1917–1921 гг., что сравнительно «долго» для керенок. Изымались они весь 1922 год, а в 1923-м они не стоили и бумаги, на которой были напечатаны.

Как бы то ни было, самый крупный форт Кронштадтской крепости был почти уничтожен благодаря элементарной глупости молодых матросов.

Едва Кронштадт пришел в себя после такого потрясения, как случилась еще одна беда – наводнение 23 сентября 1924 г. О наводнениях Петербурга написано очень много. Но о том, что творили волны в Кронштадте, почти неизвестно. Исключение составляет описание наводнения 1824 года, данное Шеловым: «В ночь на 7-е ноября начался сильный юго-восточный ветер, превратившийся к 10 часам утра в бурю. Вода поднялась так, что покрыла все улицы города, кроме нагорной части, и достигла 11 И фут выше ординара. Мосты у Цитадельских и Кронштадтских ворот унесены в море, у всех кордегардий снесены платформы, причем три будки выкинуты за валганг. На западной стороне в 6-м и 7-м бастионах, реданах и двух флешах, так же, как и по северной стороне, бруствера совершенно смыты. В остальных размыты наружные крутости. В Александре-Шанце у двух бастионов фасы смыты на всю ширину, четыре орудия скатились на берег. Петровскую батарею размыло совершенно и караульный дом снесен в море, пострадала также Ивановская батарея и ее караульный дом унесен. Кессель батарею размыло совершенно. В этих укреплениях пороховые погреба и пирамиды для снарядов унесены в море [477] Арх[ив] Крошит[адтского] Инженерного] Управления. – Сноска Шелова. . В донесении морского ведомства сказано, что сильной погодой старая северная № 1 батарея снесена волнами так, что видны одни только сваи, а потому неизвестно, где команда, находившаяся там для присмотра за батареей, „в живых или в мертвых“; к сожалению, дальнейшей переписки не найдено.