Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

Неэффективность запрета, очевидно, явилась причиной его скорого снятия. 25 июня 1495 г. послы Дерпта и Ревеля, съехавшиеся на съезд в Ваве, писали Любеку, что запрет торговли с русскими в Дерпте, Нарве и на Неве представляется нецелесообразным, так как он не может оказать влияния на великого князя Московского [956]. Любек по получении письма ливонских городов сразу изменил свою позицию: пересылая 10 июля письмо ливонских городов Висмару, он советовал ему снять запрет торговли, так как ливонские города высказались против него, а они лучше осведомлены о положении дел [957]. 17 августа Любек официально сообщил Ревелю о снятии запрета на торговлю с русскими [958].

Наряду с репрессиями ливонские города и Ганзейский союз в первые же месяцы конфликта стали принимать меры для его улаживания. Любек в качестве главы Ганзейского союза трижды (17 января, 13 апреля и 1 августа 1495 г.) писал письма Ивану III с просьбой освободить купцов и их товары, задержанных, как указывал Любек, вопреки привилегиям ганзейцев и крестоцелованию [959]. Однако Любек, интересы которого больше привлекали западные дела, особенно взаимоотношения с Данией, обязанности главы Ганзейского союза в отношении русских дел выполнял лишь формально: в сопроводительных письмах ливонским городам он поручал им принять необходимые меры для улаживания конфликта, в частности для пересылки его писем великому князю [960]. Ливонские города в вопросе об установлении контактов с Москвой сочли целесообразным проявить собственную инициативу. Дерпт в начале января 1495 г. отправил Ивану III письмо с просьбой об освобождении купцов, а позже послал в Новгород и Москву своего бюргера Эльфиринкгузена с поручением выхлопотать у великого князя охранную грамоту для посольства городов [961]. В ответ на просьбу, переданную через Эльфиринкгузена, Иван III 13 июня 1495 г. дал охранную грамоту послу 73 городов для проезда в Новгород к наместникам великого князя; [962]но эта грамота по неизвестным причинам городами не была использована. Ревель и Рига обратились за посредничеством к великому князю Литовскому Александру, недавно вступившему в брак с дочерью Ивана III [963]. Александр по просьбе ливонских городов написал в начале 1495 г. письмо Ивану III, [964]но, по-видимому, оно оказалось безрезультатным. Тогда ливонские города все свои надежды стали возлагать на посредничество магистра.

Ливонский магистр Вальтер фон Плеттенберг с самого начала русско-ганзейского конфликта энергично хлопотал о его улаживании, опасаясь, очевидно, что он может отрицательно сказаться на русско-ливонских отношениях. С 1494 по 1497 г. Плеттенберг семь раз посылал посольства в Новгород и Москву к новгородским наместникам и великому князю для переговоров об освобождении ганзейских купцов и урегулировании конфликта.

25 ноября 1494 г. в Новгород и Москву был послан Иоганн Гильдорп, дипломат Ордена, являвшийся специалистом по русским делам (в конце XV — начале XVI в. он неоднократно выступает в качестве посла Ордена в России, выполнявшего сложные и ответственные поручения). Гильдорпу во время пребывания в России (он возвратился в Ливонию в конце марта 1495 г.) удалось добиться некоторого смягчения участи ганзейских купцов: они были освобождены из темницы и помещены на чужом дворе (не немецком), где могли достать для себя все необходимое [965].

После совещания с послами ливонских городов в июле 1945 г. магистр отправил Гильдорпа во вторичное посольство в Москву (продолжалось со 2 августа по 28 октября). Из Москвы Гильдорп привез известие о том, что в качестве условия освобождения ганзейских купцов великий князь выдвигает требование об освобождении и возвращении на родину русских купцов с их товарами, задержанных в ливонских городах; предварительно же великий князь согласился на дальнейшее облегчение положения задержанных ганзейцев: они были переведены на свой двор и им из их имущества было выдано все необходимое [966].

На съезде ливонских городов в Вендене 5 января 1496 г. после совещания с магистром было принято решение о выдаче русских купцов, но реализация его затянулась, и это, очевидно, явилось причиной безрезультатности третьего посольства магистра: Гартлеф Пеперзак, переводчик Ордена, посланный 16 января в Новгород, где тогда находился великий князь, ничего не сумел добиться в отношении задержанных ганзейцев. Безуспешность посольства Пеперзака, возвратившегося из Новгорода 26 февраля, побудила ливонские города ускорить освобождение русских купцов [967].

7 марта 1496 г. освобожденные русские купцы вместе с Пеперзаком (четвертое посольство магистра) были отправлены в Новгород. Из Новгорода Пеперзак последовал за великим князем в Москву, откуда возвратился только 5 августа. Вместе с ним прибыли освобожденные в Новгороде по распоряжению великого князя немецкие юноши, изучавшие русский язык. В отношении же задержанных купцов и посла Ревеля Готшалка Реммелинкроде Пеперзак привез ответ великого князя, гласивший, что они будут освобождены только после того, как великому князю выдадут ревельцев, виновных в казни его подданных [968]. Получив это известие, Плеттенберг отправил письма Любеку, Дерпту и Ревелю, в которых сообщал о своем намерении послать новое посольство к великому князю и спрашивал их мнение о том, как надлежит поступать его послу в том случае, если князь будет продолжать настаивать на выдаче ревельских судей [969]. Что ответили города магистру, мы не знаем. Из переписки, относящейся к этому вопросу, сохранилось лишь письмо Ревеля Любеку от 13 августа 1496 г., в котором рат Ревеля отстаивал справедливость приговоров, вынесенных русским [970].

В середине августа 1496 г. Иоганн Гильдорп был отправлен в Новгород (пятое посольство магистра), откуда возвратился 14 октября. Не добившись и на этот раз освобождения ганзейцев, посол магистра привез известие о том, что великий князь желает вести переговоры непосредственно с ганзейскими городами [971]. Об этом же писали из Новгорода и задержанные там ганзейские купцы [972]. Осенью 1496 г. и зимою 1496/97 г. Между магистром, Ливонскими городами и Любеком велась оживленная переписка, в ходе которой города высказались за съезд с русскими, пойдя, таким образом, навстречу желанию русского правительства [973].

17 января 1497 г. в Новгород и Москву был отправлен Гартлеф Пеперзак (шестое посольство магистра), возвратившийся в Венден 11 апреля. Во время пребывания его в России были освобождены посол Ревеля Готшалк Реммелинкроде и все ганзейские купцы, за исключением четырех ревельских купцов; освобожденные вместе с Пеперзаком прибыли в Ливонию [974]. В ответе великого князя, переданном Пеперзаку, указывалось, что ганзейцы были освобождены ради просьб и челобитья магистра и ради великого князя Литовского, вновь просившего за ганзейцев; что касается четырех ревельских купцов, то они будут освобождены только после выдачи великому князю «злодеев», виновных в том, что в Ревеле людей великого князя сжигали, варили в котлах, а иным отрубали руки. В ответе Ивана III указывалось также, что он приказал новгородским наместникам собраться с немцами на съезд в срок, который должен предложить магистр. Хотя в ответе Ивана III Пеперзаку, как и в ответе послу Александра, подчеркивается роль ходатайства последнего в освобождении ганзейцев, [975]в действительности просьба великого князя Литовского вряд ли имела решающее значение (ведь он просил за ганзейцев и раньше, но безуспешно). С. Фегезак считает, что освобождение ганзейцев было связано с осложнением внешнеполитического положения России, вызванным обострением русско-татарских отношений; отсюда стремление России урегулировать отношения на Западе (не случайно одновременно с освобождением ганзейцев имело место заключение при посредничестве того же Александра перемирия со Швецией) [976]. Признавая убедительность этого объяснения, мы полагаем, что в решении Ивана III сыграло роль также согласие ганзейских городов на съезд и непосредственные переговоры с русскими, которых желало русское правительство. В ответ на это согласие Иван III пошел навстречу желаниям ганзейцев об освобождении задержанных купцов.