Валерий Злыгостев - И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245

Не вследствие ли переговоров, в ходе которых из двух зол приходилось выбирать меньшее, северо-западные башкиры, как и башкиры южные, тогда же, в 1236 году, признали над собою суверенитет монголов? Судя по всему, так оно и было. Свидетельством тому, с одной стороны, является умолчание в эпических произведениях северо-западных башкир, кроме предания «Биксура», о монгольском нашествии, с другой — о событиях в Волго-Камье пишет Рашид ад-Дин, причем в этом случае, так как указано точное время похода, упоминаемые в летописи «булары» и «башгирды» соответствуют не полякам и венграм, а народам, населявшим Волго-Камский и Южно-Уральский регионы — булгарам и башкирам. «Царевичи, — читаем мы в его летописи, — которые были назначены на завоевание Кипчакской степи… все сообща… двинулись весною бичинил, года обезьяны, который приходится на месяц джумад 633 г. х. [11 февраля — 11 марта 1236 г. н. э.]; лето они провели в пути, а осенью в пределах Булгара соединились с родом Джучи: Вату, Ордой, Шейбаном и Тангутом, которые также были назначены в те края. Оттуда Вату с Шейбаном, Буралдаем и с войском выступил в поход против буларов и башгирдов и в короткое время, без больших усилий, захватил их» [41, с. 37]. Однако, как уже подчеркивалось выше, никаких «эликсиров жизни» завоеватели покоренным народам не несли. И если некоторых башкирских старшин ждала такая же судьба, как сотоварища Биксуры Ахмета, который после острой фазы противостояния все-таки остался в родных местах и основал новый аул, а следовательно, хотя и об этом предание умалчивает, попал в среду действия ханских баскаков, то другие представители башкирских племен, и необязательно старшины, были вынуждены искать убежище на западе, достигнув пределов Северо-Восточной Руси.

Здесь необходимо вновь обратиться к записям Юлиана и его письму «…о монгольской войне», адресованному епископу Перуджи. Письмо это датировано 1238 годом и отображает события 1236–1237 годов в момент, когда угроза монгольского вторжения нависла над русскими княжествами. «Ныне же, — писал брат Юлиан, — находясь на границах Руси, мы близко узнали действительную правду о том, что все войско, идущее в страны запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этилъ на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близ замка Воронеж, также княжества русских. Они, как передавали нам словесно сами русские, венгрыи булгары, бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь, всю страну русских. <���…> Не умолчу и о следующем. Пока я вновь находился при римском дворе, [на пути] в Великую Венгриюменя опередили четверо братьев моих. Когда они проходили через землю суздальскую, им на границах этого царства встретились некие бежавшие пред лицом татар венгры-язычники, которые охотно приняли бы веру католическую, лишь бы добраться до христианской Венгрии. Услышав об этом… князь суздальский вознегодовал и, отозвав вышеуказанных братьев, запретил им проповедовать римский закон помянутым венграм, а вследствие того изгнал вышесказанных братьев из своей земли, однако без неприятностей. <���…> Мы же с товарищами, видя, что страна занята татарами… и успеха делу не предвидится, возвратились в Венгрию…» [1, с. 265].

Если попытаться проанализировать весь поток информации, содержащейся в этом фрагменте письма, не сомневаюсь, получится отдельное исследование, высвечивающее многие грани военно-политической ситуации, складывавшейся накануне монгольского вторжения в пределы Северо-Восточной Руси. Для нас же на общем фоне глобального противостояния сторон важен факт появления на землях Великого княжества Владимирского венгров-язычников — башкир, а так как другие источники об их пребывании там умалчивают, следует констатировать, что это были первые представители Южно-Уральского региона, побывавшие на Руси официально, ибо о их появлении был уведомлен «суздальский князь» [109] «Суздальский князь» — великий князь Владимирский Юрий Всеволодович. . В данном случае мы вновь сталкиваемся с одним из многочисленных парадоксов того времени, вызванных монгольским переустройством «вселенной». Получалось, что башкиры одновременно находились по разные стороны фронта: одни из них, гонимые завоевателями, искали убежища вдали от родной земли, другие в рядах войска все тех же завоевателей, хотя и не по своей воле, участвовали в походе на запад.

1236 год следует считать переломным в истории башкирского народа. Отныне, когда отдельная стадия в эпохе монгольской экспансии завершилась завоеванием восточного Дешт-и-Кипчака, Южного Урала и Волжской Булгарии, народы этой части Евразии оказались вовлечены в сферу военно-политической и экономической гегемонии единого государства, каковым вначале были Монгольская империя, а несколько позже Улус Джучи.

Иоанн де Плано Карпини, совершивший в 1240-х годах «по поручению апостольского престола» путешествие в Центральную Азию ко двору великого каана, оставил в своей «Истории…» отдельный параграф, в котором перечисляются более полусотни стран и народов, завоеванных к этому моменту монголами, и среди них упоминаются и башкиры (баскарт), что в очередной раз подтверждает статусность произведенного завоевания [111] «Полный список стран и народов, которые они одолели, суть следующие: Китаи, Найманы, Соланги, Кара-Китаи, или Черные Китаи, Комана, Тумат, Войрат, Караниты, Гуйюр (Huyur), Су-Монгал, Меркиты, Мекриты, Саригуйюр, Баскарт, то есть Великая Венгрия , Кертис, Касмир, Сарацины, Бисермины, Туркоманы, Билеры, то есть Великая Булгария, Корола, Комуки, Буритабет, Паросситы, Кассы, Якобиты, Аланы, или Ассы, Обезы, или Георгианы, Несториане, Армены, Кангиты, Команы, Брутахи, которые суть Иудеи, Мордвы, Турки, Хозары, Самогеды, Персы (Perses), Тарки, Малая Индия, или Эфиопия, Чиркасы, Руфены, Балдах. Сарты; есть и еще много земель, но имен их мы не знаем» [24, с. 286]. . Однако процесс окончательного вхождения башкирских племен в состав Монгольской империи 1236 годом не окончился. На протяжении еще нескольких лет, а может, и десятилетий Южный Урал оставался «горячей точкой» на карте Улуса Джучи, а башкиры, не забыв былые вольности, пытались с оружием в руках противостоять центральной власти. Подобные процессы не были редкостью на завоеванных монголами пространствах: те же киргизы или хори-туматы (народы, близкие башкирам по менталитету и образу жизни) спустя долгие годы после, казалось бы, «окончательного» подчинения восставали, вынуждая правящую имперскую верхушку проводить против «выпрыгнувших из узды» улусников крупномасштабные армейские операции. Не был исключением в череде подобных ситуаций и Южный Урал, и в этом случае нам вновь придется обратиться к историческому эпосу башкир.