Борис Рамм - Папство и Русь в X–XV веках

В конце июля 1167 г. войска Фридриха под предводительством двух епископов в рыцарских доспехах после жестокой восьмидневной осады ворвались в Рим и подвергли его разбою и грабежу. Тела убитых тысячами валялись по городу. Погибли замечательные памятники искусства. Не осталось почти ни одного неповрежденного здания. Император чувствовал себя на вершине своего могущества: он повелевал всем и все ему подчинялись. Папа Александр III скрылся из Рима — бежал на территорию своего союзника, сицилийского короля, в Беневент. Казалось, не было больше никаких препятствий к утверждению безраздельной и полной власти германского императора над всей Италией, над Римом, над папством.

Но императора постиг удар с совершенно неожиданной стороны. Внезапно в захваченном немцами городе разразилась страшная эпидемия. В течение 2–3 дней смерть косила ряды немцев и подорвала всю военную силу императора. Канцлер Империи, кельнский архиепископ Райнальд, ряд полководцев Барбароссы и многие тысячи его воинов погибли в только что завоеванном ими в великих усилиях Риме бесславной смертью… Фридриху не оставалось ничего другого, как спешно покинуть столицу. 6 августа он двинулся к северу и вскоре оставил пределы Италии.

Несмотря на полное поражение, которым кончился римский поход императора, германская партия продолжала активно действовать в самом Риме и в Северной Италии, имея на своей стороне многих противников папы Александра III. В Риме находился антипапа, который обосновался в Ватикане, Александр же, опираясь на поддержку английского и французского королей, готовился в Беневенте к новой борьбе за Рим. Для этого ему необходимо было подыскать и новых союзников. Возможности во Франции и в Англии были исчерпаны. В Германии у Александра поддержки не было. Его взор обратился на восток. Уже не как могущественный повелитель «христианского мира», а как осторожный политик, стремящийся найти общий язык с возможными союзниками, папа шлет в 1169 г. своих послов на Русь. Летопись сообщает об этом эпизоде с досадной лаконичностью: «…того же лета придоша послы от римского папы». [168]Неизвестно, к кому именно и куда явились послы — то ли в Киев к митрополиту, то ли во Владимир к великому князю Андрею Боголюбскому; неизвестно, каковы были официальные задачи посольства. Очевидно, папа рассчитывал на возможность привлечения русских князей к общей борьбе в Европе, а может быть, через Русь искал дипломатической поддержки в Византии. [169]

Дало ли какой-либо реальный результат это папское посольство? Этого мы не знаем, но вероятен положительный ответ на этот вопрос. Во всяком случае, вскоре в Италию к Александру III, который с весны 1170 г. перебрался в город Верули, явились послы от византийского императора Мануила Комнена. Сообщение об этом сохранилось у Макария Анкирского, автора XIV–XV вв. К сожалению, и он не сообщает подробностей об этом посольстве, ограничиваясь общей фразой, что посольство явилось по поводу «соединения церквей». [170]

Поставив в связь эти два события и учитывая, что они произошли на протяжении 1–1½ лет (первое в 1169 г., а второе в 1170 г.), имея в виду всю политическую обстановку этих лет, кажется весьма вероятным, что папское посольство на Руси имело успех: было оказано давление в Константинополе и византийский император отправил своих послов в Италию. Маловероятно, чтобы в Верули переговоры касались лишь вероисповедных проблем. Скорее речь шла относительно политических мероприятий, для проведения которых и папа и Мануил могли найти общую платформу в борьбе против германского императора. Очевидно, позиция папы поддерживалась, кроме того, и сицилийским королем. Однако византийский император шел на переговоры «с камнем за пазухой». Он рассчитывал получить за поддержку против Барбароссы твердые позиции в Италии. Он мечтал восстановить Восточную империю в ее былом блеске. Но и Александр III не собирался поступиться своими позициями и вряд ли согласился бороться против деспотической власти одного императора, чтобы подчиниться всевластию другого. Эта мысль убедительно высказана византиноведом А.А. Васильевым, [171]хотя явным преувеличением возможностей папы является утверждение, что папа якобы сам «стремился к верховенству над Византийской империей». [172]Трудно себе представить, чтобы в условиях 1170 г. у сколько-нибудь реального политика (а в этом Александру III едва ли можно отказать) могла бы явиться идея о политической супрематии над Византией. Вернее предположить, что папа готов был бы на некоторые, частичные уступки политического характера в пользу византийского императора за достижение соглашения по церковным вопросам. [173]

Об этом говорит и следующий эпизод в истории отношений между Римом и Византией в XII в. В ответ на византийское посольство в Верули, как сообщает тот же Макарий Анкирский, Александр III отправил в Константинополь двух легатов — Варлаама и Акиндина. Папские легаты привезли императору Мануилу требование о подчинении восточной церкви Риму, признании за папой апелляционных прав по всем вопросам восточной церкви и обязательного поминания папы во время богослужения. [174]Патриарх Михаил Анхиалий решительно отверг притязания папы; Мануил же, рассчитывавший, по-видимому, в дальнейшем расширить свое влияние на папу, склонен был добиваться соглашения с ним. [175]Собранный патриархом собор и слушать не хотел о каких бы то ни было уступках римской церкви и выступил так единодушно, что и император не решился воспрепятствовать собору принять решение «отлучить папу и его последователей от церкви». Отлучение было провозглашено не как полная анафема, которой предавались обычно «еретики», а с ограничением, «потому что, — как говорится в источнике, — римляне — народ великий и знаменитый». [176]

Таким образом, папство еще раз проявило свое нежелание отступиться от мечтаний о мировом господстве.

На Латеранском соборе 1179 г., выступая перед 320 епископами римской церкви, папа Александр III еще раз поднял пресловутый вопрос о «единении церквей» на основе подчинения папе. Присутствовавший на соборе греческий монах Нектарий решительно отверг эту идею, выступив с резкой обличительной речью против папства.

С середины XII в. наблюдается более энергичное проникновение католического духовенства на русские земли, как на северо-западе, так и на юге. В рассказе о половецком набеге на Переяславль уже в 1154 г. летопись упоминает о том, что была сожжена «лядская божница» (католический костел). [177] Cохранилось известие, что в 1173 г. великий князь Ярослав Изяславич частью изгнал, частью заключил в темницу находившихся в Киеве католических «аббатов, священников, монахов и всех латинян вообще». [178]Очевидно, речь идет о репрессиях, которые могли быть вызваны только тем. что поведение поселившихся в Киеве католиков приобрело вызывающий, а может быть, и политически опасный характер. Сообщение, возможно, преувеличивает масштабы репрессий, тем более, что и его автор известен как историк, враждебный Руси, в интересах католической церкви искажавший факты. К тому же писал он много позднее — лишь в XV в.