Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Подобные выводы базировались на выработанном историками права фундаментальном положении о смешанной форме государственной власти в древнерусский период. Как писал В.И. Сергеевич, в образовании верховной власти в Древней Руси «участвуют два элемента, а именно, монархический, в лице князя, и народный, демократический элемент, в лице веча». [95] Сергеевич В.И . Лекции и исследования подревней истории русского права. СПб., 1910. С. 141–142.

Построения В.И. Сергеевича, М.Ф. Владимирского-Буданова, М.А. Дьяконова в разное время были приняты многими отечественными и зарубежными историками. [96] Пресняков А.Е . Княжое право в древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993; Платонов С.Ф . Лекции по русской истории. М., 1993; Вернадский Г.В . Киевская Русь. Тверь; М., 1996; Пушкарев С.Г . Обзор русской истории. М., 1991. См. также: Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л., 1990; Свердлов М.Б. Общественно-политический строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII–XX вв. СПб., 1996; Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992. Свое дальнейшее подтверждение и развитие они находят в трудах современных исследователей, создавших теорию общинной государственности и городов-государств как универсальной формы организации раннего государства, встречающейся также и в истории Древней Руси. [97] Фроянов И.Я. Начала русской истории. Избранное. М., 2001; Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988; Дворниченко А.Ю . Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). Очерки истории общины, сословий, государственности. СПб., 1993; Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. СПб., 2003; Майоров А.В. Галицко-Волынская Русь. Очерки социально-политических отношений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб., 2001; Петров А.В. Новгородские усобицы. К изучению древнерусского вечевого уклада. СПб., 2003.

Не все современные историки в равной мере разделяют эту теорию. Но даже те из них, кто оценивает политический строй Древней Руси как раннефеодальную монархию, вынуждены делать ряд существенных оговорок, касающихся в первую очередь политической роли земель и городов, усилившейся в XII–XIII вв. Так, по мнению Б.Д. Грекова, с падением значения Киева связан подъем «политического значения крупных городов». «В этих городах вырастает значение вечевых собраний, с которыми приходится считаться и пригородам, и князьям». [98] Греков Б.Д . Киевская Русь. М., 1953. С. 359, 366–368.

В литературе неоднократно отмечалось, что судьба княжеского стола в Древней Руси решалась не только по воле князей, но обязательно с участием городов. [99] Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 193. Приезжая в ту или иную волость, князь должен был заключать «ряд» с вечем, принимая на себя обязательства, ограничивающие его политическую самостоятельность. [100] Пашуто В.Т. Черты политического строя древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 34–51. Князь не являлся полновластным монархом: «юридически признанное ограничение своего волеизъявления» он находил «в традиционных правах боярства и дружины, в привилегиях самоуправляющихся городов, в необходимости соблюдать междукняжеские договоры, в развитом иммунитете магнатов, в своих обязательствах сюзерена по отношению к вассалам и т. д.». [101] Литаврин Г.Г . Византия и славяне. СПб., 1999. С. 474.

Характеризуя политико-правовую систему Древней Руси, Л.В. Черепнин отмечал, что правда княжеского рода и правда городов и волостей остаются разными правдами. [102] Черепнин Л.В. 1) Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда // Древнерусское государство и его международное значение. С. 247 сл.; 2) К вопросу о характере и форме Древнерусского государства X — начала XIII вв. // ИЗ. № 89. 1972. С. 362–363. Опираясь на свои политические прерогативы, Киев оставлял за собой право выбора князя; это право во второй половине XII в. реализуют также ростовцы и суздальцы. [103] Петрухин В.Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории русской культуры. Т. I (Древняя Русь). М., 2000. С. 209, 223, 226.

Не столь однозначно решается вопрос и о федеративном характере политического объединения древнерусских земель. Не только историки XIX в., но и современные авторы говорят о Древней Руси как федеративном политическом образовании, состоявшем из полутора десятков «автономных» земель и княжеств. [104] Рыбаков Б.А. Обзор общих явлений русской истории IX — середины XIII в. // ВИ. 1962. № 4. С. 49–50; Черепнин Л.В. Пути и формы политического развития русских земель XII — начала XIII в. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII–XIV вв. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М., 1974. С. 29–30; Толочко П.П . 1) Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII–XIII веков. Киев, 1980. С. 9; 2) Київська Русь. Київ, 1996. С. 7; Котляр Н.Ф . Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 405. Составлявшие эту федерацию земли и княжества в XII–XIII вв. — действительно «уже довольно прочно установившийся институт». Вот почему «местные» князья получают право на участие в общерусских политических мероприятиях не только в силу своего статуса во внутриклановой иерархии Рюриковичей, но и, как выразился А.П. Толочко, «ex officio», то есть потому, что они занимают столы в определенных землях. Давно установлено, что данные категории тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, — иначе говоря, положение князя во внутриклановой иерархии Рюриковичей, как правило, соответствовало политическому значению занимаемого им стола в той или иной земле. [105] Пресняков А.Е. Княжое право в древней Руси.

Представительская функция «местного» князя, получающего право участия в избрании киевского князя потому, что «он ("местный" князь. — А. М .) занимает стол именно в этой земле», действительно вполне отчетливо видна в проекте Романа. Но в этом нет ничего удивительного. Князю как носителю государственной власти вообще свойственно исполнение представительских функций, особенно в сфере дипломатических отношений и переговоров. [106] Факты такого рода неоднократно описаны в литературе. Из последних работ см.: Котляр Н.Ф . Дипломатия Южной Руси. СПб., 2003.

Роль князя как представителя своей земли перед лицом других князей не может быть отвергнута только потому, что в этом качестве древнерусский князь чем-то напомнил новейшему исследователю «безликого чиновника», попадающего «по должности» в некий «коллективный орган», формирующийся в «бюрократическом государстве» нового времени. [107] Толочко А.П. «История Российская» Василия Татищева… С. 294. Все это — слишком вольные интерпретации известия, переданного Татищевым.