Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Получается, что, несмотря на общую оценку Романова проекта как подделки, вышедшей из-под пера самого Татищева, А.П. Толочко все же считает, что в работе над ним историк проявляет себя лишь как научный редактор, устранявший двусмысленности, уточнявший формулировки и по-своему толковавший смысл полученного им документа. «Татищев обращался с текстом Романового проекта <���…> в характерной для него редакторской манере», — заключает новейший исследователь. [161] Там же.

Как уже отмечалось, нам представляется, что в данном случае нужно говорить о более серьезных изменениях в тексте второй редакции проекта, чем обычная редакторская правка. Татищев не редактирует, а существенно меняет первоначальный смысл Романовых предложений. В новой редакции полностью исключен третий казус наследования княжеского стола, когда в числе наследников не окажется ни сыновей, ни родных братьев умершего князя. Вместо этого в новой редакции существенное развитие получает второй казус: при отсутствии сыновей князю наследуют старший брат или старший по линии в роде (в первой редакции в числе наследников значится только родной брат).

Помимо изменений, касающихся оформления содержания документа (два казуса наследования во второй редакции вместо трех — в первой) Татищев корректирует положения, определяющие принципы наследования княжеской власти. Если в первой редакции родовой принцип наследования столов еще сочетается с семейным (преимущество получает старший сын, а после него родной брат и старший в роде), то во второй редакции полностью утверждается семейный принцип (наследниками поочередно считаются старший сын, старший брат или старший по линии в роде), то есть в числе наследников остаются только ближайшие родственники правителя и его прямые потомки.

Об этом свидетельствует терминология, использованная Татищевым при составлении второй редакции Романова проекта, где степень «родного брата» заменена на «старшего брата», а вместо понятия «старейшего рода» фигурирует новое определение «старейшего по линии в роде». В русском языке XVIII в. выражение линия могло означать «последовательный ряд лиц, соединенных кровной связью; ряд от предков к потомкам». [162] СлРЯз XVIII в. Вып. 11. СПб., 2000. С. 181. Причем термины линия и род, употреблявшиеся в контексте брачно-семейных или кровно-родственных отношений, имели четкое различие: линия понималась как часть рода или родового клана (дома); последний состоял из нескольких линий или семейных групп, которые могли быть в согласии друг с другом или же враждовать.

К примеру, во времена Татищева в газете «Санкт-Петербургские ведомости» можно было прочитать следующее сообщение:

Между Дофеном и Гишпанскою Принцессою, Мариею Терезиею, брачное сочетание заключается, которое к содержанию <���…> согласия между обеими главнейшими линиями Бурбонскаго дому служить имеет. [163] Там же.

В другом памятнике XVIII в. речь идет об общегражданском порядке наследования прав. Принцип наследования по линии поставлен здесь во главу угла с определением правого механизма его действия:

Когда наследование по праву старшинства не будет назначено особливым утверждающим оное правилом, то в первом случае должно принимать в уважение линию, потом колено, в третьих пол, а напоследок возраст. [164] Там же.

Тем самым, когда Татищев во второй редакции, составленной современным ему языком, говорит о наследовании власти князя по линии в роде, то несомненно имеет в виду круг ближайших кровных родственников, ограничивающийся пределами одной княжеской семьи.

При этом историк не был полностью свободен в трактовке предложений Романа и не позволял себе приписывать этому князю собственные идеи, домысливать положения проекта. Если иногда Татищев все же мог дать волю своему редакторскому вмешательству в текст документа, то в итоге должен был пресекать подобные вольности. Об этом свидетельствует тщательность, с которой историк работал над текстом второй редакции Романова проекта. В Воронцовском списке после слов «отдать брату старейшему по нем» значилось «или его сыну», впоследствии зачеркнутое. [165] Татищев В.Н . Собр. соч. Т. III. С. 287, вар. 456.

Нам остается рассмотреть еще одно изменение, внесенное Татищевым в текст второй редакции проекта Романа, где Всеволод Большое Гнездо назван суздальским князем, тогда как в первой редакции он представлен князем владимирским. Это изменение в тексте проекта связано с более общей проблемой атрибуции княжеского стола Всеволода, в разное время решавшейся Татищевым по-разному, и требует специального рассмотрения.

Колебания Татищева в определении места пребывания великого князя Всеволода Юрьевича. — Влияние Никоновского свода и южнорусского летописания на атрибуцию великокняжеского стола. — Источники сведений второй редакции о пребывании Всеволода в Суздале

опоставляя тексты первой и второй редакций «конституционного проекта» Романа, исследователи неоднократно отмечали несоответствие в них атрибуции княжеского стола Всеволода Юрьевича: если в первой редакции он именуется владимирским князем и принимает послов Романа во Владимире, то во второй редакции — суздальским, княжившим в Суздале.

В.П. Богданов объясняет это несоответствие тем, что при составлении текста Романовского проекта во второй редакции В.Н. Татищев мог перенести на Всеволода Большое Гнездо титул его отца Юрия Долгорукого, именовавшегося суздальским князем. При этом исследователь признает, что данный вопрос вызывает у него некоторые затруднения. [166] Богданов В.П. Романовский проект 1203 г: памятник древнерусской политической мысли или выдумка В.Н. Татищева // Сб. РИО. Т. 3 (151). М., 2000. С. 220.

Б.И. Яценко видит в замене титула Всеволода грубую ошибку Татищева, допущенную им из-за слишком вольного обращения с текстом источника:

Татищев стремился, очевидно, устранить возможное недоразумение в виду совпадения названий двух столиц — Владимира-Волынского и Владимира-Суздальского. И допустил серьезную ошибку — заменил в перечне князя владимирского на князя суздальского. [167] Яценко Б.І. Розвиток державного устрою України-Руси наприкінці XII ст. (Проект Романа Мстиславича і «Слово о полку Ігоревім»). УІЖ. 1997. № 3. С. 126.

Всеволод не принадлежал к «местным князьям», рассуждает Б.И. Яценко, в их перечне назван был Владимиро-Волынский князь и фактически очерчена территория «просто Руси». «Суздаль не принадлежал к местным княжествам и находился за границами Руси». [168] Там же. С. 127. Поэтому, признавая родовое старейшинство суздальского князя, Роман Мстиславич «все же не считает возможным, чтобы тот участвовал в выборах великого киевского князя», исключая тем самым «какое-либо участие суздальского князя в русских делах». [169] Там же. С. 130.