Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Возможно, в данном известии речь идет об изгнании из Руси епископа Альберта Суербеера. В качестве «легата апостольского престола архиепископа Пруссии, Ливонии и Эстонии» он не раз упоминается в папских буллах. В сентябре 1247 г. Иннокентий IV поручил Альберту «привести короля, духовенство и вельмож русских в соединение с католической церковью». Папа просил Альберта самолично отправиться на Русь, чтобы «привести к церковному единению короля, архиепископов, епископов и других знатных его королевства, после того как они полностью отрекутся от схизмы». [2838] Regesta Pontificum Romanorum… Т. II. Nr. 12686.

Сведения Длугоша согласуются с сообщением Галицко-Волынской летописи о первом отказе Даниила Романовича принять папскую корону, доставленную к нему двумя легатами-епископами («пискупа Береньского и Каменецького»). [2839] ПСРЛ. Т. II. Стб. 826–827. Обзор мнений историков относительно личностей епископов «Береньского» и «Каменецького» см.: Котляр Н.Ф . Комментарий. С. 293. Это событие, по всей видимости, должно быть отнесено к концу 1248–1249 гг.

«…И оубеди его мати его»: о роли Евфросинии Галицкой в коронации Даниила. — Экуменические процессы середины XIII в. и борьба никейских правителей за возвращение Константинополя. — Мария Венгерская и Евфросиния Галицкая в налаживании контактов между Никеей и Римом. — Никейский и германский императоры во внешней политике Даниила Галицкого

рассказе Галицко-Волынской летописи, посвященном коронации Даниила Романовича, находим упоминание о его матери, которая, по словам летописца, смогла убедить сына, прежде неоднократно отвергавшего предложения короноваться, принять королевский венец от папы:

Ономоу же одинако не хотящоу, и оубеди его мати его, и Болеславъ, и Семовитъ, и бояре Лядьскые… [2840] ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 827.

Как видим, влияние матери на решение Даниила было столь велико, что летописец считает его едва ли не главной причиной согласия князя и ставит выше влияния польских союзников, обещавших военную помощь против татар в случае коронации.

Чем объяснить эту решающую роль княгини-матери в истории коронации Даниила? Что побудило «великую княгиню Романовую», тихо доживавшую свой век в монастыре, в последний раз выйти на политическую сцену и громко возвысить свой голос после многих лет полного безмолвия?

Важная роль Галицко-Волынской княгини, хотя и была неоднократно отмечена историками, до сих пор остается неизученной, а причины, побудившие ее высказаться в пользу коронации сына, — нераскрытыми. Впрочем, отдельные попытки нащупать мотивы княгини все же были сделаны. Однако они привели к совершенно противоположным и даже взаимоисключающим результатам.

Так, по мнению М.С. Грушевского, мать Даниила ратовала за коронацию, ибо ей «как католической принцессе не могла не быть приятной перспектива королевского титула». [2841] Грушевський М.С. Історія України-Руси. Т. III. Київ, 1993. С. 72. И. Граля считал, что вдовствующая галицкая княгиня, оставаясь приверженницей православия, ратовала за коронацию, так как это было в интересах ее греческих родственников — влиятельного клана Каматиров, поддерживавшего политическую линию Никейского императора на союз с папой. [2842] Grala H. Drugie małżeństwo Romana Mścisławicza // SO. Warszawa, 1982. R. XXXI. № 3–4.

Что же заставило Даниила прислушаться к голосу матери и согласиться с ее доводами? Этот вопрос также остается пока без ответа. Исследователи ограничиваются лишь общими соображениями насчет необыкновенного личного авторитета княгини и высокого уважения к ней, испытываемого всеми Романовичами. [2843] См., например: Домбровский Д. К истории древнерусской княжеской семьи (отношения между взрослыми детьми и их родителями в роде Романовичей, Галицко-Волынской ветви Рюриковичей) // Вест. СПбГУ. Сер. 2. Вып. 3. 2005. С. 11.

Оценке роли Галицко-Волынской княгини в коронации Даниила не способствует прочно утвердившееся в литературе представление о том, что главными целями князя были тогда получение помощи Запада против монголо-татар, а также повышение международного статуса как «короля Руси». [2844] Котляр Н.Ф. Даниил, князь Галицкий. СПб., 2008. С. 290; Головко О.Б. Корона Данила Галицького: Волинь і Галичина в державно-політичному розвитку Центрально-Східної Європи раннього та класичного середньовіччя. Київ, 2006. С. 346–347; Войтович Л.В. Король Данило Романович: політик і полководець // Доба короля Данила в науці, мистецтві, літературі: Мат-ли Міжнар. наук. конфції. 29–30 листопада 2007 р. Львів, 2008. С. 89. С точки зрения этих задач, причастность к коронации княгини-матери выглядит как лишняя подробность. Между тем, из рассказа летописца со всей очевидностью следует, что именно уговоры матери стали для Даниила важнейшим аргументом в пользу нелегкого решения о коронации.

Чтобы понять роль «великой княгини Романовой», нужно рассматривать коронацию галицко-волынского князя в более широком историческом контексте. В этом событии, несомненно, переплелись влияния не только католического Запада, но и православного Востока.

Роль последнего, несмотря на несколько столетий доминирующего византийского влияния на Руси, к сожалению, недооценивается новейшими авторами. Эта роль либо полностью игнорируется, либо признается как номинальная, не имевшая реального значения. Все сводится лишь к общим рассуждениям о том, как после потери Константинополя в 1204 г. правители Византийской (Никейской) империи сами искали поддержки Запада, соглашаясь ради этого на объединение церквей и верховенство папы над христианским миром. «В этих условиях, — пишет, к примеру, Н.Ф. Котляр, — коронация Даниила не могла вызвать особенных отрицательных эмоций в Никее». [2845] Котляр Н.Ф. Даниил, князь Галицкий. С. 290–291.

Можно сказать, что никейское влияние вообще не рассматривается как фактор внешней политики Даниила Галицкого. Единственной специальной работой о значении коронации Даниила для русско-византийских отношений остается небольшая статья М.М. Войнара, опубликованная в 1955 г. По мнению историка, коронация означала полную независимость Галицко-Волынского княжества от Византии. Даниил не мог не отдавать себе отчета в том, что получение короны от папы исключало его из византийской мировой иерархии и переносило в систему западноевропейской церковно-политической структуры, «в орбиту западной концепции царства», со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Уния, на которую согласился князь, предполагала разрыв церковных связей с Византией. [2846] Войнар М.М. Корона Данила в правно-політичній структурі Сходу (Візантії) // Корона Данила Романовича. 1253–1953 рр.: Доповіді Римської сесії II наук. конф-ції Наукового товариства ім. Шевченка (Рим, 18 грудня 1953 р.). Рим; Париж; Мюнхен, 1955 (ЗНТШ. Т. CLXIV). С. 116–117.