Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Однако вопреки ожиданиям русского командования Ахмат не только не предпринял попытки перейти Угру и вступить в сражение, но и начал отступать от русских рубежей.

По данным Вол.-Перм. летописи, «прочь царь пошол от Угры в четверг, канун Михайлову дай». [557] ПСРЛ. Т. 26. С. 273. Михайлов день (8 ноября) приходился на среду. Известие Вол.-Перм. летописи следует, по-видимому, понимать так, что отход ордынцев начался в четверг, кануном которого был этот праздник, т. е. 9 ноября. Владимирский летописец сообщает, что «от Угры царь Ахмут побежал месяца ноября в 10 день, в пятницу». [558] ПСРЛ. Т. 30. С. 137. Моск. летопись указывает, что «царь побежал ноября в 11». [559] ПСРЛ. Т. 25. С. 326. Все три приведенные даты не противоречат друг другу по существу. Они отражают разные этапы отступления Орды, которая отходила на разных участках не одновременно. [560] На постепенную подготовку Ахмата к отступлению косвенно указывает Вол.-Перм. летопись; «… и полок отпусти за многи дни к Орде» (ПСРЛ. Т. 26. С. 273).

С отступлением Ахмата от Угры связан эпизод, о котором сообщают рассказы Моск. и Тип. летописей. В изложении первой из них он выглядит так: «Егда отступиша сынове русскыя от брега, тогда татарове страхом одержимы побегоша, мняше, яко брег дають им Русь и хотят с ними битися. А наши мняху татар за собою реку прешедшю и побегоша на Кременець». [561] ПСРЛ. Т. 25. С. 328. По буквальному смыслу летописного рассказа в войсках, стоявших на обоих берегах Угры, внезапно возникла паника, и они побежали друг от друга в разные стороны: «… едины от другых бежаху и ничто женяше». [562] ПСРЛ. Т. 24. С. 200–201. Другие летописи, в том числе Сим., близкая по тексту к Моек., об этом событии не упоминают. Эпизод, сам по себе достаточно правдоподобный (люди, долгое время стоявшие в напряженном ожидании боя, могли поддаться внезапному чувству страха), не имел, очевидно, никакого существенного значения и не мог повлиять ни на соответствующие решения русских и ордынских руководителей, ни на реальный ход событий. [563] Тем не менее, как это ни парадоксально, именно этот незначительный эпизод приобрел в позднейшей историографии чуть ли не хрестоматийное звучание. По тонкому наблюдению А. Е. Преснякова, «легкой перестановкой фраз и небольшим изменением их редакции сообщение о конкретном факте обратилось в то "чудо", которое, вероятно, умиляло московских книжников, а… у более рассудочных книжников — историков XIX в. придавало всему эпизоду несколько комический характер» ( Пресняков А. Е. Иван III на Угре. С. 286), Нелепая картина бегущих друг от друга войск широко проникла в общие курсы, школьные учебники, хрестоматии, популярные книжки. Развивая мысль А. Е. Преснякова, можно утверждать, что всяческое муссирование и преувеличение роли этого эпизода связано с деятельностью консервативных кругов, стремившихся принизить роль русских войск и их предводителей в спасении Руси от нашествия Ахмата. Исход кампании был уже решен. Отказ Ахмата от форсирования Угры в сравнительно благоприятных тактических условиях может объясняться только нежеланием вступать в сражение с русскими войсками. Альтернативой сражению было отступление Орды от русских рубежей и тем самым признание своего стратегического поражения.

Пребывание ордынских войск на земле русских княжеств, находившихся под юрисдикцией великого князя литовского, продолжалось, по данным Вол.-Перм. летописи, шесть недель, т. е. примерно с 1 октября по 11 ноября. За это время ордынцы, по данным той же летописи, разорили волости двенадцати городов и захватили полон в них. [564] Мещовск, Белев, Одоев, Перемысль, старый и новый Воротынск, старый и новый Завидов, Опаков, Серенек, Меэецк, Козельск.

Разорению и разграблению подверглась обширная территория протяжением не менее 100 км с юга на север и не менее 120 км с востока на запад. Этому не приходится удивляться — во время длительного пребывания на Угре войска нуждались в снабжении всем необходимым, а сам характер Орды, архаической военно-кочевой организации, и ее выработанные веками традиции предрасполагали к грабежам и насилию над местным населением. Возможно, дополнительным мотивом для разорения русских волостей Казимира послужила досада на короля за отсутствие помощи Ахмату: московский летописец подчеркивает именно этот мотив («побеже… по королеве державе, воюя его Землю за его измену»). [565] ПСРЛ. Т. 25. С. 328. — К. В. Базилевич высказал интересное и не лишенное вероятности предположение, что разорение Ахматом русских земель по литовскую сторону Угры было вызвано враждебными выступлениями русского населения против ордынцев или отказом русских князей соединиться с татарами ( Базилевич . С. 154–155).

«Стояние на Угре» завершилось полным поражением Ахмата — военным, политическим и моральным. Осознание этого основного факта-крушения своего военно-политического плана в союзе с Литвой поставить на колени Русскую землю, крушения своих великодержавных амбиций, архаических по форме и реакционных по существу, — и было, очевидно, главной причиной, заставившей Ахмата в первых числах ноября отказаться от продолжения похода против Русского государства и отвести Орду в южные степи.

Последний эпизод, связанный с нашествием Ахмата, — попытка ордынцев разорить русские заокские волости. По сообщению Моск. летописи, «един же царевич хотя имати украину за Окою. Князь же великий посла братью свою, дву Андреев, и услышаша татарове, и ти побегоша». Наиболее подробно это событие освещается в Вол.-Перм. летописи: «… прочь идучи, проходил царев сын Амуртаза на Конин да на Нюхово, пришел в вечере, а князь великий отпустил братью свою, князя Ондрея, да князя Бориса, да князя Ондрея Меншого со множеством воевод своих. Татарове же ночи тое поимаша человека и начата мучити его и спрашивати про великого князя. Он же, муки не мога терпети и сказа им, что князи близко… и побеже тое же ночи на ранней зоре. А князи приидоша на станы его на обед». [566] ПСРЛ. Т. 26. С. 274.

Конин и Нюхово — волости, тянувшие в конце XV в. к Алексину. [567] Они упомянуты в духовной Ивана III (ДДГ. № 89. С. 360). Эти земли на правом берегу Оки — район старинной русской колонизации. В родословных упоминаются князья Конинские — потомки черниговских князей, родичи Оболенских, Барятинских и Мезецких. Как и другие пограничные волости, их земли подвергались частым набегам и опустошениям. О Конинских князьях сказано в родословце: «…а извелися они от войны от татарские». [568] ВОИДР. Т. X. С. 72.

Рассказ Вол.-Перм. летописи, отличающийся большой конкретностью и фактологичностью, заслуживает серьезного внимания. Из него можно сделать вывод о том, что русское командование бдительно следило за передвижением войск Ахмата: отряды двух Андреев и Бориса, посланные для преследования татар, шли за ними буквально по пятам, отстав всего на полперехода. [569] Этим опровергается сообщение Соф.-Льв. летописи: «… и проеде Серенск и Мценск, и слыша князь великий, посла опытати, еже и бысть» (ПСРЛ. Т. 20. С. 346). От Угры до Мценска около 150 км, Ахмат мог пройти мимо Мценска 14 ноября. Известие о прохождении татарами Мценска могло дойти до русского командования через 2–4 дня, 6–8 дней должна была занять его проверка. Если так, то отправка удельных князей могла состояться не ранее 24–27 ноября и была бы, разумеется, бессмысленной. См.: Скрынников Р. Г . На страже московских рубежей. С. 41–42. Очевидно, отведя свои главные силы к Кременцу и Боровску, русское командование не теряло соприкосновения с противником, знало о его намерениях и своевременно принимало эффективные контрмеры. [570] К. В. Базилевич видит в факте преследования Амуртазы доказательство того, что русские войска были отведены к Боровску только частично ( Базилевич . С. 161).