Елена Савельева - Олаус Магнус и его «История северных народов»

«История северных народов» — сочинение полемическое, направленное против жителей «развращенного Юга». Олаус Магнус говорит о целомудрии северных народов, и особенно скандинавов, финнов, лопарей (саами) и др. В большой степени книга выступает против «еретиков» — православных («московитов») и протестантов. Автор призывает в ней к крестовому походу против тех и других. Своими сочинениями Олаус Магнус хотел показать, «как велика и богата часть света, отпавшая от католического престола». [275] Hjärne H . Bidrag till Olai Magni Historia, s. 17. Он просил папу римского Юлия III оказать помощь народам Севера в их борьбе с лютеранством, с которым, кстати сказать, они совсем и не боролись. О преследовании католиков в Швеции говорят и многочисленные отступления автобиографического характера.

В «Истории северных народов» Олаус Магнус не остается посторонним наблюдателем. Он сам принимает участие во всех описываемых им событиях, переживая несчастия своей родины и радуясь победам над ее действительными и воображаемыми противниками. Говоря о войнах с «московитами», он неоднократно прерывает рассказ, чтобы поделиться с читателем соображениями о враждующих сторонах или провести небольшой экскурс в прошлое шведов и «московитов». Иногда прошлое и настоящее так тесно переплетаются, что отделить одно от другого почти невозможно.

В некоторых отступлениях Олаус Магнус слишком увлекается деталями и уходит в сторону от основного сюжета. Чаще всего в них человек противопоставляется животному миру и природе Севера. В XVI в. внимание ученых и художников снова начинают привлекать такие темы, как отношение человека к природе, влияние природных условий на уклад жизни страны. Олаус Магнус был первым шведом, заговорившим о влиянии климатических условий на развитие общества и человека, о его непосредственной связи с природой. Этот интерес к человеку, явившийся данью эпохе Возрождения, красной нитью проходит через весь труд шведского ученого. [276] Collijn J. Olaus Magnus. Ett försök till karakteristik och några önskemål. Upsala, 1910, s. 6. (Michaelisgillet tillfälliga publicationer; 2).

В «Истории северных народов» много непонятных и трудноразъяснимых мест. Это находит свое объяснение в том, что автор считал ее последней, третьей частью общей истории северных стран, написанной совместно с Иоанном Магнусом. Вслед за учеными античности он делил историю любого государства на историю правления и государственного строя, историю народа, или, как он сам ее называл, «географию», и историю материальной и духовной культуры, в которую он включил историю церкви. Таким образом, вся историческая наука в его представлении распадается на три части: историю политической, экономической и духовной жизни государства, в данном случае северных стран.

Олаус Магнус полагал, что две трети этой работы были выполнены в трудах Иоанна Магнуса «Истории Готии и Швеции» и в «Истории Упсальской церковной епархии», поэтому в «Истории северных народов» он почти не касался тем, нашедших отражение в трудах брата. Он не писал ни о государственном строе северных стран, ни об их официальной религии, хотя о наиболее интересных народных верованиях и преданиях он сообщает достаточно подробно. В остальных случаях он только намекает на факты, по его мнению, известные читателю.

Едва ли не самым главным объяснением нечеткости структуры и наличия большого числа проблем в «Истории северных народов» является то обстоятельство, что она была задумана как подробнейший комментарий к «Морской карте» 1539 г. Видимо, автор счел необходимым связать оба своих капитальных труда, взяв в качестве иллюстративного материала к книге рисунки с «Морской карты». Ряду глав «Истории северных народов» он предпослал виньетки, изображающие, как он считал, основной сюжет данной главы. 124 виньетки книги копируют иллюстрации с карты. Они связывают рассказ Олауса Магнуса с территорией на карте, на которой они изображены. Таким образом, иллюстрации книги служат как бы указанием на тот район, о котором говорится в сочинении. Например, виньетка перед главой о меновой торговле лапландцев соответствует изображению на карте, находящемуся близ г. Торнео. [277] Historia, lib. XX, cap. 1–2. Cp.: Carta marina, C, d. Перечисляя в «Истории северных народов» посетителей ярмарки в этом городе, Олаус Магнус называет и московитов». На иллюстрации в этой сцене изображены русские купцы, легко определяемые по характерным одеждам, напротив них находятся лапландцы. Видимо, приоритет в меновой торговле с местным населением в XV — начале XVI в. принадлежал московским, а скорее, новгородским купцам.

В гл. 8 книги XI Олаус Магнус подробно описывает строительство ладей новгородскими ушкуйниками. Рассказ служит как бы введением в повествование об их набегах на финские земли. На виньетке показано, как «московиты» переносят готовые челны к воде. Такой же точно рисунок на «Морской карте» привязывает это сообщение к территории Карелии. [278] Historia, lib. XI, cap. 7–8. Cp.: Carta marina. C, d.

Таким образом, основываясь на иллюстративном материале, можно заключить, что между «Историей северных народов» и «Морской картой» прослеживается определенная связь. Эта книга не только построена на комментариях к карте, но и сама может служить подробным комментарием, объясняющим иллюстрации и дополняющим карту множеством сведений разнообразного характера. Но несмотря на тесную связь книги с картой, по обилию материала и его изложению она переросла рамки комментария и получила право на самостоятельное существование.

При работе над «Историей северных народов» Олаус Магнус использовал комплекс сведений, заимствованных из разных источников. В эпоху позднего средневековья, когда жил Олаус Магнус, необходимым признаком ученого считалось его знакомство с сочинениями авторов классической древности и цитирование их по любому поводу и даже без повода. В силу этой традиции Олаус Магнус постоянно ссылается на труды античных писателей, включив в их число Аристотеля, Платона, Эратосфена и многих других. [279] Насколько сильна была эта традиция, можно судить по отношению Олауса Магнуса к «Трактату о двух Сарматиях» Матвея Меховского. Следом за Иоанном Олаус Магнус считал, что эта книга очень проигрывает из-за отсутствия в ней ссылок на труды писателей-классиков и поэтому не может Называться научным трудом (см.: Joannes Magnus . Gothorum Sveonumque historia. Romae, 1554, praef., p. 3). Тем не менее эта точка зрения не помешала ему заимствовать из «Трактата о двух Сарматиях» ряд эпизодов для «Истории северных народов» (см.: Historia, lib. Ill, cap. 1; cp.: Matheus Mieohovius . Descrpitio Sarmatarum Asianae et Europianae et eorum in eis continent. Cracoviae, 1521, praef.). Он неоднократно цитирует древних историков, наиболее важными из них для него были Страбон, Геродот, Тацит. Ему знакома античная литература — сатиры Ювенала, стихи Овидия, поэмы Гомера. Хотя Олаус Магнус и называет в своей книге более 30 писателей-классиков, пользовался он главным образом трудами Плиния по естественной истории, Птолемея по географии, Прокопия по истории. Особенно близкими ему были сочинения писателей древней готской истории Кассиодора и Иордана, последователем которых он себя называет. [280] Grape H . Det litterära antik-och medeltid sarvet i Olaus Magnus patriotism. Stockholm, 1949, s. 71–86.