Елена Савельева - Олаус Магнус и его «История северных народов»

О своем посещении московского двора Герберштейн рассказывает несколько иначе: «Государь сидел с непокрытой головой на более возвышенном и почетном месте у стены, блиставшей изображением какого-то святого, и имел справа от себя на скамейке шапку-колпак, а слева палку с крестом — посох…» [391] Герберштейн C . Записки о московитских делах, с. 201.

Следующий эпизод из «Истории северных народов» также может быть объяснен при сравнении его с известием Герберштейна: «Когда затем посол вступил в тронный зал, его провожатый, который должен был представлять его великому князю, тотчас бросился перед ним (князем, — Е.С .) ниц и ударил несколько раз головой об пол, каков был обычай среди московитов оказывать своему господину высшее почтение». [392] Historia, lib. XI, cap. 10. Герберштейн считает, что этот обычай обозначает, что «такой-то посол бьет челом таким-то даром». [393] Герберштейн С . Записки о московитских делах, с. 202.

Все изложенное показывает, что рассказ Олауса Магнуса, о приеме Гедройта в Москве перекликается с описанием прибытия в русскую столицу Герберштейна. [394] Посол римского императора Максимилиана I Сигизмунд Герберштейн (1486–1566) посетил Русское государство два раза: в 1517 и в 1526 г. Он был при дворе Василия III, отца Ивана Грозного. Его записки включают в себя много русских документов и переводы фрагментов из русских летописей, сделанных им самим, так как он хорошо знал славянские языки. Посольство Гедройта в Москву относится к более позднему времени. Он был там на 30 лет позднее и уже при дворе Ивана IV. Но, как видим, обычаи при приеме посла иностранной державы к 1551 г. в Московском княжестве совершенно не изменились. В обоих говорится о приставах, встречающих послов у границы Русского государства и провожающих их до царской резиденции. Сообщают они и о пышности великокняжеского двора. Только Олаус Магнус считает, что среди бояр, находившихся в палатах кремлевского дворца, для придания большего блеска церемонии помещают одетых в княжеские платья людей из народа. Это предположение перекликается с русским обычаем собирать на площади перед дворцом народ при важных событиях, таких как избрание нового царя, прием иноземного посла и т. д. И Герберштейн, и Олаус Магнус подробно описывают палаты, в которых происходит прием посла иностранной державы, и наряд московского великого князя. Особое внимание они уделяют его головному убору, называя его «колпак» (kolpak у С. Герберштейна и kalpak у Олауса Магнуса). Вероятно, относительно положения головного убора великого князя в посольских обычаях не было строгих правил, поскольку при приеме Герберштейна «колпак» вместе с державой и скипетром лежал на столе около царя, а Гедройта Иван Грозный встретил в полном облачении и в головном уборе. Особое внимание Герберштейна привлек великокняжеский посох, о котором также подробно говорится в «Истории северных народов».

Однако в описаниях посольств Гедройта и Герберштейна, отстоявших одно от другого почти на сорок лет, нет прямого заимствования. Сведения Олауса Магнуса о поездке Гедройта в Москву сходны с рассказом Герберштейна о его посещении русской столицы для передачи императорских грамот. Но эти совпадения ограничиваются лишь несколькими фактами. Текстологически описания одних и тех же церемоний в обеих книгах отличаются друг от друга. Все это позволяет говорить о том, что в основу своего известия о посольском обряде в Московском Великом княжестве Олаус Магнус положил неизвестный источник, либо не дошедший до нашего времени, либо пока не обнаруженный в зарубежных архивах, возможно, рассказ самого Гедройта, написанный им в августе 1551 г. (время отъезда Гедройта из Москвы) или во всяком случае до 1555 г. (года издания «Истории северных народов»).

Весьма вероятно, что автор записок или письма к Олаусу Магнусу по своему происхождению был поляком или литовцем (в случае если это был не Гедройт). На это указывает, кроме определенной тенденциозности, польская транскрипция русских слов, встречающихся в «Истории северных народов»: kneze, kalpak, сzar ruski и т. д. [395] Historia, lib. XI, cap. 10. В западноевропейской историографии нет сведений о другом источнике, кроме русского, содержащем известия о посещении Гедройтом Русского государства. Все ссылки об этом посольстве даются по русским документам. Ср.: Granlund J. Kommentar, s. 252; Narbutt H . Dzieje narodu litewskiego. Wilno, 1841, t. IX, s. 268–269.

Еще один эпизод из книги Олауса Магнуса связан с приемом иностранных послов в Московском государстве. Он показывает, насколько заинтересован был великий князь Московский в выполнении придворного этикета, связанного с его особой. Олаус Магнус заимствовал его из книги Альберта Кранца. Он говорит о том, что некий посол одного итальянского государя к великому князю за нарушение придворного этикета был подвергнут суровому наказанию, а именно по распоряжению князя ему прибили шляпу к голове за отказ во время посольского приема в Москве снять ее перед государем московским. Этот рассказ пользовался большой популярностью в западноевропейских странах и встречается в трудах многих современников и последователей Олауса Магнуса. [396] Historia, lib. XI, cap. 26; Granlund J. Kommentar, s. 264–265.

Описывая нравы и обычаи русского народа, Олаус Магнус почти не касается правовых норм Русского государства, хотя о праве других стран Севера он рассказал достаточно подробно. В одной из глав «Истории северных народов» он пишет, что у готов, шведов (или свеев) и «московитов» существовал обычай при ведении следственных дел, касающихся воров, разбойников и других преступников, применять пытку ледяной водой. Он называет источник, из которого заимствовано это известие — «Книгу о московитском посольстве» Иовия.

Олаус Магнус говорит: «Воров, убийц и грабителей при ведении следствия московиты имеют обыкновение подвергать мучительной пытке, которая заключается в том, что им на голову льют с большой высоты ледяную воду. Они считают это непереносимым мучением». [397] Historia, lib. XI, cap. 11; Granlund J . Kommentar, s. 252.

Иовий об этом сообщил следующее: «Произведя расследование над злодеями, они (московиты, — Е.С .) обильно поливают холодной водой, спуская ее с высоты; по их словам, этот род мучении невыносим». [398] Иовий П . Книга о московитском посольстве, с. 271.

Однако Олаус Магнус полагает, что «добрый прелат был ловко осмеян Дмитрием (Дмитрием Герасимовым, — Е.С .), послом московитского князя к папе Клименту», [399] Historia, lib. XXI, cap. 3; Granlund J . Kommentar, s. 509–510. который, не желая рассказывать о более важных делах, по-видимому, поведал «епископу из Ночера» о пытке водой, как о самом жестоком наказании для тех преступников, у которых нельзя было вырвать правду ни огнем, ни иной пыткой. Олаус Магнус добавляет, что оно опасно только «для эфиопов», непривычных к северному климату.