Дмитрий Таганов - Шаги России. Хождение на Запад и обратно

Причиной успешной мировой экспансии Запада была и по-прежнему остается развитая ими технология насилия – военная техника и организация войск, средства океанской навигации. Западная цивилизация завоевала мир не своими идеями, моральными ценностями или религией, как до нее успешно распространяли свое влияние другие цивилизации, а превосходством в применении организованного насилия.

В настоящее время западная цивилизация концентрированно выражена в понятии «давосская» культура, по названию лыжного курорта в Швейцарии, где ежегодно собираются «сливки» западной политики и экономики для обсуждения важных для них вопросов. Незыблемые убеждения этих избранных и влиятельных людей: индивидуализм, рыночная экономика и либеральная демократия, они олицетворяют собой правящую в мире политическую и военную силу. Однако теперь западные ценности и культуру разделяет лишь часть мирового населения. Подавляющая масса населения планеты по-прежнему принадлежит к иным цивилизациям, с другими нравственными ценностями и понятиями о жизни. В прошлом бесправные, колонизированные и полунищие, теперь благодаря затеянной Западом «глобализации» – для своей, конечно, выгоды, дешевого труда и неоколонизации, – они неожиданно обретают экономическую силу и поэтому значительную роль в мировой политике. С каждым годом они демонстрируют все большую строптивость и независимость от недавних «хозяев мира». Кроме того, «давосская» культура внутри неустойчива, их страны сотрясают волнения и экономические кризисы. В империи «золотого миллиарда» после многовекового господства и расцвета начался закат, чему есть множество подтверждений.

Принимая за истоки русской цивилизации Крещение Руси князем Владимиром, следует полагать ее дальнейшую историю, как развитие «отпрыска» Византийской цивилизации. Но, разумеется, так мы отрезаем все, что было на Руси до этого – яркое «язычество», завоевательные походы на Константинополь, братание и ассимиляция переселявшихся славянских племен с местными финно-угорскими, сплавление их укладов жизни и культуры выживания, включая приемы земледелия в суровой северной природе.

Западная Европа к этому времени духовно принадлежала римскому католицизму. Но две христианские «сестры», католицизм и византизм, уже несколько веков, со времени Карла Великого, вели непримиримую войну за «первородство», за подчинение другой стороны и признание своей церкви единственным наследником апостолов Петра и Павла. Конфликт перерос позже в военный поход крестоносцев на Константинополь и его разграбление.

Поэтому Русь, принимая православие, добровольно, но не сознательно, принимала на себя и образ духовного соперника Запада. Это в добавление к сложившемуся за века образу опасного дикаря из бескрайних лесов и степей, откуда приходили полчища гуннов и других кочевников. Подобный образ русского человека, если и не отрицательный, но явно чуждый и очень подозрительный, запечатлелся в наследственной памяти западного человека на тысячелетие, до настоящего времени.

Русская цивилизация, отделенная от Западной Европы тысячами километров лесов и степей, пустынных и опасных для путешественников, развивалась самостоятельно, не имела возможностей, интереса или острой нужды для общения, непрерывно занятая внутренними конфликтами и отражением агрессий. Поэтому мимо нее прошли самые важные европейские преобразования и культурные процессы. Это и католическая инквизиция – истребление инакомыслящих, и последовавший Ренессанс, как обращение к античным духовным богатствам и отказ от узкой церковной культуры; борьба и победа над феодализмом, что заложило основы гражданских свобод. Затем Реформация, протест против коррупционных и иных злоупотреблений католичества. Эпоха Просвещения и возникновение в Европе национальных государств, отделение церкви от государства, борьба за верховенство закона, что заложило основу для конституций. Наконец, многовековая горячка захвата и грабежа колониальных владений.

Как хорошее и великое из этого, так и плохое, позорное осталось в стороне от России, не запечатлелось в исторической памяти народа. Но именно эта череда событий сформировала ментальность западного человека, в его подсознании по-прежнему живут архетипы этого прошлого. Однако за бортом русской ментальности остались и очень ценные для современности и привычные для Запада понятия, укорененные принципы, воспитанные в западном человеке его историей. Это, прежде всего, принятый и усвоенный за века принцип господства права, берущий начало от древнего Рима; социальный плюрализм, как политическая многоукладность и гражданское самоуправление; традиции представительных органов власти, как предтеча демократии. Наконец, что очень важно, – остался чуждым русским людям индивидуализм, однако позволивший западному человеку обрести важнейшие для технологического прогресса качества – частную инициативу и предпринимательство.

Русь, разрозненная враждой родственных княжеств, не сумела противостоять нашествию татаро-монгольских орд, и развитие русской цивилизации на два столетия погрузилось в «состояние комы», вероятно, единственно возможное состояние для выживания народа. Тем не менее, жизнь народа «под спудом» продолжалась. Очень важно, что после подчинения Руси на землях русских княжеств не базировались постоянно татаро-монгольские войска: кочевникам больше по душе была вольная степь. Поэтому жизнь здесь развивалась самостоятельно, но «в оковах» и под сильным азиатским влиянием. Войска из Золотой Орды появлялись лишь с карательными целями, когда сборщики дани не выполняли свои обязанности, или для силовой замены русских князей. Князья на Руси получали права на свою власть, только лично явившись к Великому Хану, иногда задерживаясь в плену на долгие годы, многие были там казнены. Сыновья князей оставались у Хана в заложниках, формально служа в его охране. Княжеские дружины обязаны были во многих случаях присоединяться к военным походам Хана, позже образуя своего рода союзнические отношения, в частности, при защите от литовцев русских западных земель. Вообще, русская княжеская политика часто переплеталась с ордынский. Русские княжества продолжали взаимно враждовать, принимая для этого помощь от татар. Лишь усиление Москвы начало процесс объединения и затем освобождения, но восточные понятия и порядки остались на Руси на века.

Несомненно, русский народ многому научился у завоевателей, полезному и необходимому в его положении. До этого, со своими князьями, которые были и братьями и близкими родственниками, он был разрознен на враждующие вотчины. За два столетия неволи народ осознал необходимость сплочения, такого же крепкого и деспотичного, как у поработителей, и любой ценой – плетью, кровью, казнью внутренних врагов и предателей, – других способов тогда не знали. Это помогло русскому народу освободиться, но одновременно и вселило в людей привычку к жесткой власти – взамен широкой «воли» на гигантских просторах страны. Централизм и деспотизм остались после этого нормой жизни на многие века. Позже в государственных порядках или законах это исчезало, иногда появлялось вновь, но в русской ментальности такое понимание государственности сохраняется до наших дней.