Вадим Барташ - На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть первая

А случилось это так…

***

Марк и раньше видел её в кондитерской, потому что Катя по обыкновению после занятий в гимназии забегала взять какие-нибудь пирожные, но больше всего ей нравились сделанные на французский манер эклеры. И вот однажды продавщица ненадолго отлучилась и попросила Марка постоять вместо неё за прилавком. И только Марк её заменил, как появилась дочь хозяина. Это была замечательная девочка. Со светло каштановыми волосами, с глазами небесной синевы и с каким-то одухотворённым выражением на лице. Она как будто только что сошла с иллюстрации к сказкам Ганса Христиана Андерсена и напоминала дюймовочку. У неё в руках был тогда очень модный кожаный портфель. Но, видно, он был для неё тяжёлый и не очень хорошо закрывался, потому что, когда она его прислонила к прилавку, он плюхнулся на пол, распахнулся, и из него вывалились книжки и тетрадки.

– Ой, какая я растеряха! – всплеснула руками дочь хозяина.

Марк тут же выскочил из-за прилавка и стал собирать её книжки. Катерина, присев, тоже стала подбирать учебные принадлежности, и они стукнулись с Марком лбами. Оба после этого почесались и, посмотрев друг на друга, не сдержавшись, рассмеялись.

– Не больно? – участливо спросил Марк.

– Нисколечко! – ответила Катерина и, увидев какую уморительную рожицу скорчил Марк, она невольно расплылась в улыбке.

– А дай ка я посмотрю, что ты читаешь, – произнёс Марк.

– Это учебники, – ответила ему зардевшаяся Катерина.

– А нет! Не только! – заметил Марк, подняв с пола «Евгения Онегина».

Катя взяла эту книжку и уложила её в портфель.

– Ну да, я сейчас его перечитываю. Это моё самое любимое произведение у Пушкина!

– А я его тоже читал! – почему-то выпалил Марк.

– Ты читаешь такие книжки? – удивилась Катерина.

– Ну, да! А что? – откликнулся Марк. – Но мне у Пушкина больше нравятся сказки.

– Например?

– Ну про того же Балду… А ещё я люблю его повести… «Капитанскую дочку».

Катерина и Марк не заметили, как разговорились. Дочь хозяина даже забыла, зачем она пришла в кондитерскую, и, когда вернулась продавщица, Марк и Екатерина продолжали обсуждать любимых писателей и самых понравившихся им героев. А когда Екатерина спохватилась, что ей пора домой, оказалось, что они проговорили с Марком больше часа.

Так средняя дочь хозяина познакомилась с Марком, и вскоре они подружились.

Их встречи в кондитерской стали регулярными.

***

В каюту Марка вошёл пожилой мужчина с кустистыми бровями и колючим взглядом. Он бросил свои пожитки на лежанку и туда же плюхнулся, вытянув блаженно ноги.

– Э-эх, ма-а, мать моя женщина! Наконец-то, отдышусь, а то умаялся, – произнёс он, разговаривая сам с собой, и только после этого, окинув взглядом каюту, он обратил внимание на Марка.

Оценивающе осмотрев его, он произнёс:

– Давай знакомиться. Я так полагаю, что ты сопровождаешь Петра Ефимовича?

Марк подтвердил это предположение.

– Значит, попутчиками будем. Ну-ну. А как по батюшке тебя величать?

– Я – Марк.

– Как апостол, что ли?

– Ну, почему? Я Марк, а фамилия у меня обычная…

– И какая?

– Неустроев.

– А я – Никич! Тьфу ты, – чертыхнулся мужчина, – Никита Ермолаевич, но для хороших людей – Никич. Так что ежели мы с тобой поладим, молодец, то я тебе разрешу так меня звать. Понял?

– А что тут непонятного?! – кивнул головой Марк.

– Я у Суриковых приказчиком, почитай, уже лет тридцать с гаком числюсь. Поначалу у старшего работал, а потом, как он приставился, царство ему небесное, стал у сына его тем же самым заниматься. Ну а ты у Петра Ефимовича, выходит работаешь? Хотя знаешь, что-то раньше я тебя не примечал у него. А у меня на лица память-то хорошая! Ты давно у Чудинова?

– Да, наверное, месяца как два…

– А-а, ну понятно, поэтому и не видал раньше! Ну а до того, как к Чудинову перешёл, чем занимался?

– Да чем придётся – и сапожником был, и на пристани работал грузчиком. Но я многому научился и многое умею!

– Ну, энто мы посмотрим ещё. А пока вот что, Марк, у тебя ноги молодые, сходил бы ты на кухню и принёс бы мне, старику, что-нибудь пожевать…

– А что вам, Николай Ермолаевич, принести?

– Я люблю жаркое. Ну и чаёк с сахаром тоже уважаю.

– Понял!

Марк кивнул головой и поспешил на кухню, чтобы выполнить пожелание Никича.

Этот пожилой мужчина Марку показался серьёзным человеком, с которым лучше ладить и не перечить ему, да и по возрасту он был старше раза в четыре.

***

Марк уже возвращался к себе в каюту c заказом для Никича, как увидел стоявших на палубе Сурикова и Соколовского. Они оба смотрели на проплывавший мимо левый берег и между собой говорили. Поручик упёрся взглядом куда-то вдаль и, не поворачивая головы, сказал:

– В Омске, даст бог, будем через два дня…

– Хороший город. Мне он нравится.

– Вы часто в нём бываете?

– Конечно, не чаще, чем в Семипалатинске, но заглядываю. Два-три раза в год.

– У вас там тоже какие-то дела?

– Да. На пару с одним из местных покрестившихся евреев, которого зовут Исааком Лейбой, я держу там аптеку. Он отличный фармацевт, учился аж в Санкт-Петербурге и в Варшавском университете, а потом работал в царстве Польском. Но из-за того, что старший сын его связался с революционерами и даже участвовал в какой-то бомбисткой группе, вся семья Лейбы попала в разряд неблагонадёжных и их выслали из Лодзи в Новониколаевск, когда тот ещё не был даже городом, а являлся пристанционным посёлком. Ну а когда по отношению к Лейбе ослабили ограничения и восстановили в гражданских правах, я помог ему перебраться в Омск. У Исаака особых денег не было, он все их потратил на адвокатов, и на подношения, чтобы спасти своего оболтуса от смертной казни, однако я, зная его профессионализм, предложил ему сотрудничество и взял его в долю. Теперь он на четверть является хозяином аптеки в Омске и, по сути, мой управляющий. Мы, кстати, у Исаака и переночуем, перед тем как сядем в поезд. А вы каким, Николай, поедете?

– Я еду тем же…

– Ну и замечательно! – обрадовался Суриков. – Значит, продолжим знакомство, и в дороге будет не скучно! Да-а, Николай, а где в Омске вы собираетесь переночевать?

– Да пока ещё не знаю, – пожал плечами Соколовский.

– А может с нами у Лейбы? Исаак – хлебосольный и вполне гостеприимный. И я уверен, что он мне не откажет!

– Как-то неудобно, – замялся поручик, – и потом, знаете, Алексей, у меня в Омске есть одна знакомая… В общем, она мне уже написала, что если я буду проездом, то она мне хотела вроде бы предоставить угол. Так что посмотрим.

Всё это поручик сказал как-то неуверенно.

– Ну, хорошо, – не стал настаивать Суриков.

***

Омск в то время был одним из крупнейших городов России, лежавших за Уралом. Население его доходило до ста тридцати тысяч жителей, а с пригородными посёлками приближалось и к двести тысячам. В начале XX века он являлся центром огромного Степного края, в который входили несколько областей, в том числе и Семипалатинская.