Кирилл Кожурин - Староверы Псковского Поозерья. Опочецкий и Великолукский уезды. Изд. 2-е, дополненное

На протяжении всего XVIII столетия продолжался отток старообрядцев за «польский рубеж». Согласно сенатскому указу от 17 сентября 1742 года только с 1719 по 1736 год бежало со своих мест 442 тысячи староверов. «Заявляя эти цифры, сенат прибавил: „уповательно и больше того оной убыли имеется“. Если принять во внимание, что в тогдашней России считалось около 20 миллионов жителей, то процент бежавших будет громаден» 14 14 Юзов И. Русские диссиденты. Староверы и духовных христиане. СПб., 1881. С. 31. .

К началу правления Екатерины II эта проблема обострилась до крайней степени. Так, в своих наказах императрице в связи с составлением Нового Уложения в 1767 году опочецкие помещики жаловались: «Бегают по близости и тесной смежности за рубеж, то есть, за границу в Польшу; ибо всем живущим в России крестьянам ведомы польския поведения, что всякий их житель, по их вольности, имеет винную и соляную продажу и что у них набора рекрутскаго не бывает, равно и сборов, для платежа казенных податей не происходит, то завиствуя тому, здешние крестьяне, оставляя свое природное отечество, без всякаго от владельцев своих отягощения, чинят непрестанные туда побеги, не только одиночками и семьями, но и целыми деревнями со всем их имуществом, и при побегах помещиков своих явно грабят и разоряют, а другие и тайно окрадывают, ведая, что они, что бы здесь ни причинили и какое бы грабление и разорение произвели, то со всем оным приняты в Польше и скрыты быть могут безвозвратно… а многие шляхты польские и сами для такого воровства в Россию таковых же злодеев посылают, а особливо для подговора и увода отсюда крестьян» 15 15 Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб., 1867—1916. Т. 14: Исторические сведения о Екатерининской Законодательной Комиссии для сочинения проекта Нового Уложения. Ч. 3 / Cобранные и изданные Д. В. Поленовым. СПб., 1875. С. 266. .

Опочецкие крестьяне-староверы также бежали в соседние Эстляндскую и Лифляндскую губернии, входившими с 1721 года в состав Российской империи. В том же наказе опочецких помещиков говорится: «Весьма многие бегут в Чухонщину и в Лифляндию, что для беглецов и близко и свободно, ибо ни застав, ни форпостов нет, выдачи же оттуда беглых почти никогда не бывают, сыскивать же оных и ловить со всем невозможно…» 16 16 Там же. С. 268. Значительное число старообрядцев осело в Латгалии – в Люцинском, Режицком и Динабургском уездах. Согласно ведомостям переписи 1780 года, староверов в Полоцком наместничестве (с 1777 году инфлянтские уезды вошли в состав этого наместничества наряду с Витебским, Дриссенским, Себежским, Невельским, Велижским, Городокским и Суражским уездами) проживало 7104 человека обоего пола, причем наибольшее число их было сосредоточено в Невельском и Динабургском уездах. В инфлянтских уездах по далеко не полным данным насчитывалось 3982 старовера: в Динабургском уезде – 2864 человек, в Режицком – 778, в Люцинском – 340 17 17 Заварина А. А. Латгальские староверы. Историков-этнографические очерки разных лет. Рига: Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, 2019. С. 36. .

Среди беглых крестьян были выходцы из Новгородской, Петербургской, Московской, Тверской и других российских губерний, однако большинство прибывало со Псковщины. Процесс миграции русских в западные губернии продолжался и в XIX веке. «В этот период… многие имения псковских помещиков, а также зажиточных крестьян имели тесные связи с Ригой. Островские, опочецкие крестьяне поставляли в Ригу лен на продажу. В результате этих связей устанавливались личные контакты псковских крестьян с уже проживавшими в Латвии русскими (иногда это были и родственники), которые не только подбивали приезжавших земляков остаться у них, но и снабжали их соответствующими документами, обеспечивали на первое время кровом» 18 18 Там же. С. 43. . Тем самым, обосноваться на новых землях и перейти на легальное положение беглецам помогали уже жившии в инфлянтских уездах староверы. «Беглых скрывают и давать пристанище почитают не за грех, но за благодеяние, а потому при поимке беглых более всех оказываются они виновными в пристанодержательстве» 19 19 Там же. С. 41. , – говорилось в одном из документов 1826 г. относительно псковских старообрядцев. То же сообщалось и относительно старообрядцев, живших в Курляндской губернии и Дерптском уезде Лифляндской губернии. Псковский помещик Голуб, предлагавший свои услуги в деле поимки беглецов, сообщал в своей записке: «Беглецов там (в Остзейском крае. – К.К. ) великое множество и все по введенному между ними правилу готовы друг друга до самой крайности защищать и даже употреблять всякую дерзость, дабы ни одного собрата своего не допустить в руки правосудия. Все беглецы переменили свои имена и даже другой наружный вид получили, так что их открыть трудно» 20 20 Там же. . Псковская помещица С. Черкесова, владелица имений в Себежском и Опочецком уездах, требуя возврата своих беглых крестьян, в 40-е гг. XIX в. жаловалась в многочисленных письмах прибалтийскому генерал-губернатору графу А. А. Суворову: «Зло, которое происходит от проживающих в Риге беглых людей моих, слишком ощутимо для меня», так как ранее бежавшие и осевшие в Риге «имеют родных в моем имении (Опочецкий уезд), которые, бывая в Риге по делам, видятся с ними и, увлекаясь их положением и полученною безнаказанно ими свободою, делают из моего имения побеги в надежде на их покровительство в добытии ими фальшивых паспортов и независимости от помещика» 21 21 Там же. С. 43—44. . Часть беглых людей С. Черкесовой жили в Риге на Заячьем острове, приписаны же они были в мещанский оклад посада Шлок (Слока), а некоторые были задержаны уже в 50-е гг. XIX в. в Люцинском уезде в имении Рунданы помещика В. Шахно и в имении Лоцово помещика Н. Малькевича.

В «Своде официальных сведений о раскольнических молитвенных зданиях в Империи от 1800 до 1848 года» по Опочецкому уезду Псковской губернии значатся всего две старообрядческие моленные: в деревне Марфино Велейского удельного приказа и в деревне Цыпкиной (о них у нас еще будет разговор) 22 22 РГИА. Ф. 1473. Оп. 1. Д. 92. Л. 615 об. – Свод официальных сведений о раскольнических молитвенных зданиях в Империи от 1800 до 1848 года. . Однако судя по архивным данным (в частности, по «Карте раскольничьих поселений Псковской губернии» 23 23 РГИА. Ф. 1293. Оп. 167. Псковская губ. Д. 2. ), старообрядческие поселения располагались достаточно густо в районе треугольника, образованного городами Красным, Опочкой и селом Вельем. Это следующие деревни: Рыжково (почти на прямой линии между Красным и Опочкой), Марфино (на реке Исса), Антонова (на той же реке), группа поселений Выжлово-Зубы, Кулаково-Рогали, Сидорово-Горушка, район деревни Сидорово/Сидорково и деревни Старино-Казюлино (чуть севернее озера Мегрова), село Броды (возле Матюшкино), район деревень Войтехи и Тригузово (в окрестностях озера Войтехинского), деревня Губищино (восточнее села Велье), деревня Скирино (чуть западнее села Велье), район деревни Кривошляпы на западном берегу озера Велье, район современной деревни Тимохи между озером Влесно и Платишно. Также староверческие поселения располагались на юго-востоке Опочецкого уезда: в Заволоцкой и Веснебологской волостях.